Уилл Эллиот - Цирк семьи Пайло

— Идем дальше, — прошептал Джейми, стараясь успокоиться. Он досчитал до десяти и взял себя в руки. «Здесь случаются вещи хуже, чем это, — вспомнил он слова Уинстона. — Худшее произойдет с тобой. Делай свое дело».

В паноптикуме было, как обычно, темно. Светили желтым светом лишь лампы витрин-инкубаторов. Сейчас инкубаторы были пусты, и сам свет казался непристойным — это был тот свет, который можно было бы обнаружить в подвале серийного убийцы. Он освещал стол для операций, звуконепроницаемые стены, пятна крови и резко очерченные предметы.

Здесь сохранялся лишь один экспонат, Наггет, отсеченная голова. Наггет был погружен до подбородка в воду, его глаза были закрыты. Алюминиевая лестница лежала плашмя на земле у стены. Джейми поднял и установил ее напротив опорной балки, затем сбросил клоунские туфли. Ступеньки глубоко врезались в подошвы его ступней. Он поднимался до тех пор, пока не пригнул голову у крыши. Обернул стяг вокруг балки и почувствовал внезапно слабость в ногах, когда попытался вообразить, что не упадет.

Когда он приладил стяг к балке и собрался спускаться, внизу раздался щелчок и погас свет. Джейми пришлось поддерживать равновесие в темноте, он дико озирался, сердце стучало. Кто-то выходил через переднюю дверь паноптикума. Кто это был, Уинстон? Что это был за шум? Кинокамеры? Он мысленно обругал Уинстона за то, что тот не предупредил его относительно этой части плана. Да, теперь он был скомпрометирован. Боже, он-то надеялся, что можно доверять старику.

Джейми спустился по лестнице, посмотрел вверх и с раздражением обнаружил, что стяг был повешен вверх тормашками. Он побежал к входной двери, остановившись по пути для того, чтобы убедиться, что отсеченная голова все еще спит. Прощупал холст в поисках записки, которую должен был обнаружить… Вот она. Он оторвал ее от стенки и побежал к одному из инкубаторов, чтобы прочесть ее под желтым светом лампы.

Пораскинь мозгами. Сделай это в последнюю очередь. Прежде всего разбей стеклянные витрины. Голова под наркозом, ничего не услышит. Потом уходи. Пройди к шатру клоунов обходным путем, оттуда беги вдоль забора. Не попадайся никому на глаза.

— Вот, блин, — прошептал Джейми. Он поискал вокруг средство для того, чтобы разбить витрины, и увидел железный прут, прислоненный к клетке Йети. Уинстон продумал все. Джейми взял прут и подбежал к резервуару Наггета, прокашлялся, щелкнул пальцами и постучал по стеклу — никакой реакции. «Что ж, начнем», — подумал он. Первым ему попался высокий стеклянный инкубатор. Один удар погнул стекло, на котором появилась паутина трещин. Еще два удара — и все сооружение разлетелось на мелкие осколки, рассыпавшиеся по земле, как конфетти. Следующим объектом стал инкубатор Тэллоу. Первый удар пробил зубчатую дыру в левой стенке, другой — покончил с кабиной окончательно. Настала очередь витрины, похожей на стеклянный гроб. Один сильный удар, и она разбилась вдребезги.

Внезапно Джейми услышал, как кто-то кричит в отдалении, — казалось, это был голос Джорджа Пайло. Если он услышал Джорджа Пайло, то и Джордж мог слышать его, подумал Джейми. Ему следовало поспешить. Он взглянул на другие экспонаты. Йети находился в железной клетке. С ней ему не справиться, прикинул свои возможности Джейми и пошел дальше. Слева от него находилась стеклянная емкость с отсеченной головой. Джейми подбежал и ударил по емкости. Емкость зашаталась и рухнула, голова заскользила по полу и остановилась у лестницы, крутясь на своей лысине.

Пришло время убегать. Джейми бросился в тень за паноптикумом и, едва успел проскользнуть в ту самую прореху, через которую проник внутрь, как через входную дверь в паноптикум ворвался Джордж Пайло. Его тело тряслось от гнева.

— Кто здесь?! — заорал Джордж. — Кто?!

Джейми побежал вдоль забора, за комнатой смеха и остановился, и вдруг заметил какое-то движение. Позади него цыган тащил на плече труп женщины. Ее тело болталось, как большая кукла. Джейми побежал дальше и, обернувшись, увидел, как цыган остановился у мусорного контейнера и перебросил труп через забор.

Добежав до шатра клоунов, он сразу бросился в свою комнату, чтобы предаться там одолевающим его страхам.

Насколько он понимал, все прошло без сучка без задоринки, но теперь ему стало страшно. В любую секунду из гостиной мог прозвучать пронзительный голос Джорджа Пайло: «Тащите сюда Джи-Джи! Он терроризирует комнату смеха, слишком много мнит о себе…»