Вячеслав Сухнев - Встретимся в раю

Открылась дверь, потянуло холодом. Невидимый в клубах пара Чертков сказал подобострастно:

— Константин Петрович, дорогой! Я вам одежду принес. Все как приказали. Связь восстановили. Александр Александрович велел передать, что вылетел на полигон. Вскорости будет.

Когда Зотов с Рудиком, воспрянувшие и умиротворенные, в теплых чистых комбинезонах, выбрались из бани — обломки на луговине уже догорели. Лишь кислый запах гари еще витал в воздухе. Два охранника сносили обломки в кучу. А Чертков успел накрыть стол — икорка, соленые рыжики, водочка, чай с лимоном. Зотов нацедил водки в пустой стакан и залпом выпил.

— А мне? — с обидой сказали от двери.

Зотов оглянулся. Перепачканный и окровавленный Клейменов подошел к столу, ухватил бутылку и поискал глазами тару. Зотов, не удивляясь, подтолкнул свой стакан.

— Зацепило, что ли, Валерий Самойлович?

— Нет, — рассеянно оглядел себя Клейменов. — Это я Шурика тащил, охранника. Умер мальчишка, можно сказать, у меня на руках. В деревне пока оставили. Возле колодца. Ну, упокой, Господи, душу раба новопреставленного Александра! Рассказывай, Зотов.

И Зотов коротко рассказал генеральному конструктору обо всем, что произошло после нападения на вездеход.

— Дождемся Сальникова, — решил Клейменов. — Боюсь, придется сворачивать испытания. Пойду-ка и я помоюсь… Руки кровью пахнут — неприятно, брат…

Он ушёл, а Зотов с Рудиком неторопливо, молча гоняли чаи до рясного пота, пока не застонал за окном зеленый стремительный «кентавр», на котором, наконец, прилетел Сальников. Охраняли его лучше, чем секретные изделия, — целый взвод с «калашниками» наперевес высыпал из вертолета и взял Кота в плотное кольцо. А когда Сальников вошел в кабинет начальника полигона — охранники буквально заткнули собой дверь.

— Хлеб-соль, — буркнул Кот, сваливая на руки подоспевшего Черткова тяжелый плащ, подбитый коротким мехом. — Что с тобой, милый друг? На сучок напоролся, по лесу бегаючи?

— Хи-хи, — осторожно сказал Чертков, трогая свой грязно-белый кокон.

Сальников плеснул себе водки, махом опрокинул в рот, ладошкой утерся. Зотова выслушал, ни разу не перебив. А когда начальник СКБ закончил живописать утренние злоключения, Кот вразвалку подошел к окну, взглянул на небо, быстро затягивающееся пеленой низких лохматых туч.

— Кажись, снег находит, — буднично сказал он. — Что за погода, ёлки-моталки… С другой стороны, это нам на руку. Усложнит испытания. Распорядись, Зотов, распорядись, голубчик, пусть сразу после обеда выводят штуки на болота. А резервный стенд поставьте прямо здесь. Ладно? Порулить хочу — интересно же… А Клейменов где? Ага, моется… Ну, молодцы! Спортбаза тут у вас, а? С утра пробежка, а потом, значит, банька.

Кивком головы Сальников отослал из кабинета и Черткова, и Рудика. А затем спросил Зотова:

— Осуждаешь? Ну, за то, что я, бревно бесчувственное, в стену головкой не тычусь, не рыдаю и рубашку на пупке с горя не рву…

Вообще-то Кот выглядел плохо — лицо набрякло, бульдожьи складки закаменели, серый он какой-то был, словно после удара под вздох.

— Рыдаю, Зотыч, рыдаю, милый друг! Только сверху не видно. Я делец. Сопли распускать не имею права, хоть и накрыли меня эти хорьки на двадцать с лишним лимонов. Ничего, лимоны мы вернем. Надо быстрее заканчивать испытания, доводить машинешку до ума и ставить на конвейер. Сейчас в «Космоатоме» есть один веселый проект. Как раньше в газетках писали — дерзновенный… Самостоятельная программа, никакой заокеанской шелупони. Хватит! «Космоатом» готов десяток платформ завтра же закупить. А поскольку монополия у нас — мелочиться не будем. Сколько захотим, столько и слупим! Ты как, не возражаешь?

— В добрый путь, — буркнул Зотов. — Хозяин — барин.

— Н-да, барин, — усмехнулся Сальников. — Никак не отвыкнешь от психологии батрака… На моих предприятиях каждая уборщица держит акции «Электронной игрушки», являясь, таким образом, пусть и в небольшой степени, хозяином производства.

— Хозяйкой, — механически поправил Зотов. — Раз уборщица, то хозяйка…

И отвернулся, чтобы скрыть усмешку: он вспомнил, как называют «каждые уборщицы» акции — кошачьи облигации. Прилипчиво оказалось прозвище…

Сальников присел на краешек стола, плеснул себе водки и потянулся бутылкой к стакану Зотова:

— Налить? Ну, как хочешь… Ты не думал, Зотыч, кто же это покусился на священную частную собственность? Кто нашу платформу дернул?