Джон Сэндфорд: Жертва безумия

Джон Мэйл отвел взгляд, чтобы защитить себя.

Тогда она не узнает о том, что он идет.

Энди Манет смотрела на дождь и темную завесу вдали. На лужайке у берега раскачивались на ветру высокие соцветия белых флоксов. К уик-энду они отцветут. Одинокий рыбак сидел с пяти часов дня в арендованной у Ирва лодке с оранжевой каймой и, похоже, ничего не поймал. Она могла бы сказать ему, что здесь нет рыбы, что она и сама ни разу ничего не поймала.

Он наклонился к мотору. Всю жизнь имея дело с лодками, Энди поняла по движениям человека, что ему не хватает опыта.

Когда он повернулся лицом к ней, Энди ощутила его взгляд, и в ее голове мелькнула странная мысль, что она знает его. Отсюда она не могла разглядеть черты его лица, но весь облик этого человека — голова, глаза, плечи, движения — казался ей знакомым…

Заведя мотор, он поплыл вдоль берега, одной рукой придерживая шляпу. «Он не видел меня», — подумала она.

С озера надвигался дождь.

«Собираются тучи, дождь собьет листья с деревьев», — размышляла она.

Конец лета.

Слишком скоро.

Отойдя от окна, Энди двинулась по гостиной, включая лампы. Массивные деревенские диваны и кресла, столы ручной работы, лампы, ковры создавали ощущение надежности и уюта. Натуральное дерево и ткани приглушенных тонов хорошо сочетались с яркими красками ковра.

Дом, прежде всегда теплый, стал холодным после ухода Джорджа.

Из-за того, что сделал Джордж.

Крупный, напористый, подвижный, Джордж излучал энергию, был источником вечных споров, давал ей чувство защищенности; его лицо излучало силу, а глаза светились умом. Теперь… это.

Энди была высокой стройной женщиной с темными волосами и врожденным чувством собственного достоинства. Часто казалось, будто она позирует, хотя изящество ее движений не было нарочитым, а горделиво приподнятая голова словно была создана для портрета. Глядя на ее прическу и жемчужные серьги, хотелось думать, что она увлекается лошадьми, яхтами и отдыхает в Греции.

Да, Энди была такой и не стала бы ничего в себе менять, даже если бы могла.

Когда в гостиной зажегся свет, разогнав сгущающийся мрак, Энди поднялась по лестнице. Надо было заняться девочками: собрать вещи перед первым школьным днем и рано лечь спать.

Идя по коридору, она услышала дешевую музыку из плохого фильма, доносившуюся с противоположной стороны. В большой спальне смотрели телевизор. Кто-то переключил каналы. Девочки смотрели выпуск новостей Си-эн-эн. Двое ведущих обсуждали индекс потребительских цен.

— Привет, мамуля, — ласково сказала Женевьев; Грейс подняла голову и улыбнулась.

— Привет, — ответила Энди, обводя взглядом комнату. — Где пульт?

— На кровати, — невозмутимо отозвалась Грейс.

Пульт находился далеко от девочек, на середине кровати. Его бросили в спешке, подумала Энди. Она пробежалась по каналам. На одном из них увидела постельную сцену с обнаженными актерами.

— Безобразие, — недовольно заметила она.

— Это нам полезно, — возразила младшая. — Мы должны все знать.

— Это не лучший способ, — бросила Энди, выключив телевизор. — Пойдемте поговорим.

Она посмотрела на Грейс, но старшая дочь, недовольная и смущенная, отвела глаза в сторону.

— Пойдемте, — повторила Энди. — Нужно собрать вещи к школе и принять ванну.

— Ты снова говоришь как доктор, мамочка, — проговорила Грейс.

— Простите.

По пути к детской спальне Женевьев выпалила:

— Господи, этот парень совсем выдохся.

Удивленная Грейс захихикала, Энди тоже засмеялась, и тут же все трое, хохоча, повалились на ковер в коридоре. Они смеялись, пока на глазах не выступили слезы.

Дождь шел всю ночь; утром он прекратился на несколько часов, потом зарядил снова.

Посадив девочек в автобус, Энди поехала на работу и появилась там на десять минут раньше. Она принимала пациентов, внимательно выслушивая их и ободряюще улыбаясь. Одну женщину преследовали мысли о самоубийстве, другая ощущала себя особой противоположного пола. Крупный мужчина испытывал маниакальную потребность анализировать мельчайшие детали своей семейной жизни. Зная, что поступает неправильно, он не мог остановиться.

В полдень Энди отправилась в кулинарию и принесла пакет с ленчем для себя и коллеги. Они перекусили, разговаривая с бухгалтером о социальном страховании и налогах.

Во второй половине дня случилось приятное событие: полицейский, пребывавший в хронической депрессии, похоже, начал реагировать на новое лекарство. Этот мрачный бледный человек, от которого пахло табаком, застенчиво улыбнулся Энди и сказал: «Господи, это была моя лучшая неделя за пять лет — я смотрел на женщин».