Джон Сэндфорд - Жертва безумия

Лукас пристально посмотрел на Данна. Свет от лампы падал на руки Данна, но его волевое лицо находилось в тени; он мог бы сыграть дьявола в черно-белом кино.

— Вы испытываете к жене сильную антипатию?

— Я не испытываю к ней антипатии. Я ее люблю.

— В городе говорят иначе.

— Да. — Он потер лоб. — Я переспал с женщиной из офиса. Один раз.

Вскочив с кресла, Данн достал из коробки бутылку виски.

— Выпьете?

— Нет, спасибо.

— Эта потрясающая крошка сидела передо мной пять дней в неделю, — пояснил Данн, рисуя в воздухе пышную женскую фигуру. — Мы с Энди иногда конфликтовали, но не слишком сильно. Мы оба работали, были постоянно заняты, мало виделись… А та крошка, мой менеджер по перевозкам, постоянно находилась под рукой. И в конце концов я ее трахнул. Прямо на столе. Потом она надела деловой костюм, взяла сумочку, пришла в офис Энди и заявила, что она любит меня, а я — ее. — Данн горько засмеялся. — Господи, какая кошмарная ситуация!

— Похоже, для вас это был не самый удачный день.

— Я пожалел о том, что связался с ней. Я потерял в один день жену и хорошего менеджера.

Лукас внимательно наблюдал за ним. Данн не играл.

— А что, если вы убили по финансовым мотивам?

— Господи, вы шутите? — изумился Данн.

Лукас покачал головой.

— У вас могли быть мотивы? Это вполне вероятно.

— Нет. Между нами говоря, там нет больших денег.

— Хм…

— Знаю, Тауэр Манет и его миллионы, фонд Манета, компания и тому подобное. — Данн открыл холодильник и бросил в бокал пару кусочков льда. — Энди получает около сотни тысяч долларов в год — это ее доля в фонде Манета. Когда девочки достигнут восемнадцатилетия, они тоже кое-что получат. По достижении двадцатипятилетия и сорокалетия им достанутся более значительные суммы. В случае их смерти… мне ничего не светит. Я бы получил только дом и мебель. Да мне ничего и не нужно.

— Кстати, о Манете, вы упомянули…

— Возможно, в пятидесятых годах Тауэр имел десять миллионов плюс доход от фонда и оклад члена правления. Но он носился по всему свету, покупал яхты, приобрел дом в Палм-Бич, трахал всех подряд. А в семидесятых пристрастился к кокаину. Ему уже не хватало процентов с десяти миллионов, и он стал запускать руку в основной капитал. Потом ввязался в политику, и расходы возросли. Ему казалось, что он черпает воду чайной ложкой из океана. Но затраты суммировались. В семидесятых и восьмидесятых он наделал массу ошибок: купил акции во время сильной инфляции, а потом продал их с огромной потерей. В это время он встретил Хелен…

— Хелен — его вторая жена? Она значительно моложе его?

— Кажется, ей пятьдесят три или пятьдесят четыре года. Не так уж она и молода. Его первая жена, Берни, мать Энди, умерла лет десять назад. Он уже тогда встречался с Хелен. Она была красивой женщиной. Правильные черты лица и великолепная грудь. Тауэр всегда питал слабость к хорошему бюсту. Хелен занималась недвижимостью, она втянула его в ФВН, чтобы он возместил потери, связанные с приобретением акций.

— Что такое ФВН?

— Фонд вложений в недвижимость. Это произошло перед падением рынка недвижимости, и Тауэр снова погорел. Потом — кризис восемьдесят седьмого года… Он уже дышал на ладан.

— Значит, он — банкрот?

У Данна был такой вид, словно у него в голове работает калькулятор. Спустя мгновение он сказал:

— Сейчас он способен наскрести… миллион? Конечно, дом оплачен, он стоит больше, но Тауэр не может продать его. Он должен где-то жить, поддерживая определенный уровень… Думаю, он получает шестьдесят тысяч со своего миллиона и еще сто тысяч от фонда. Сохраняет за собой место в правлении, но оно приносит ему не больше двадцати-тридцати тысяч. Сумма составляет меньше двухсот тысяч.

— Господи, да он питается отбросами! — с сарказмом заметил Лукас.

— Именно так ему и кажется Именно так. Он тратил полмиллиона в год, когда «кадиллак» стоил шесть тысяч, а миллион был огромной суммой. Сейчас он живет на четверть миллиона, а «кадиллак» стоит сорок тысяч.

— Бедняга!

— Миллион не такая большая сумма, — улыбнулся Данн. — Человек, владеющий парой хороших бензоколонок «Эксон», стоит не меньше миллиона, возможно, больше. Парой бензоколонок. Мы не говорим о яхтах и поло.

— Значит, вам незачем было убирать свою жену, — задумчиво проговорил Лукас.

— Черт возьми, если кого-то и следует убрать, так это меня. Я стою в пятнадцать-двадцать раз дороже Тауэра, хотя мои деньги не так хороши, как деньги Тауэра.