Эрин Харт - Земля призраков

— Что-то из того, что вы видели или слышали, не вошло в официальные доклады?

— Беда в том, что в этом деле всегда отсутствовали очевидные мотивы преступления, — ответил Барри. — Правда, основной подозреваемый имел серьезные мотивы — получение страховки, но тогда зачем прятать тело? Имело бы больше смысла, если бы тело нашли прямо тогда. Я никогда всерьез не подозревал мужа.

— Есть еще сосед, у которого тоже мог быть мотив. Брендан Мак-Ганн. Думает, что Осборн крутит с его сестрой.

— Все эти слухи уже с бородой. Я знаю Брендана — злой как змея, но непрост. Я не утверждаю, конечно, что он не мог бы этого сделать. У него мерзкий характер. Но Брендан скорее подтолкнет человека к убийству, чем укокошит кого-то сам. Так и не понял, почему они не занялись как следует кузеном.

Девейни навострил уши:

— Юноша?

— Ну, он ведь был вторым подозреваемым. Хотя нет, кажется, его мать, — сказал Барри. — Что-то не то во всем этом. Слишком… вычурно, понимаете, что я имею в виду. Не могу понять, почему они не потрясли это дерево посильнее.

— Расскажите мне о ней побольше.

Мгновение Барри размышлял.

— После того как я посидел день-два в холле, меня перестали замечать. Стал частью мебели, можно сказать. Она готовила чай и сэндвичи для детективов, когда они проводили допросы, приносила все эти подносы, нагруженные едой, прямо в библиотеку, словно… — он слегка поколебался, — ну, словно тоже вела расследование. Не могу как следует объяснить… ну, будто ей зачем-то нужно находиться поближе и постоянно наблюдать за Осборном, пока он в таком состоянии.

— У вас сложилось впечатление, что между ними что-то произошло? — спросил Девейни.

— Не могу сказать наверняка. Ничего очевидного. Я помню, один раз ей показалось, что они слишком на него давят. Ну, она пришла в негодование. Просто вышвырнула их оттуда.

— А вам она никогда не готовила чай и сэндвичи? — поинтересовался Девейни, искоса глянув на собеседника.

— Готовила, конечно. Но еду я получал внизу, на кухне, а не наверху с крутыми парнями. Я скажу, что еще встревожило меня: это она все время проталкивала идею, будто жена смоталась. Я имею в виду, пропали вещи, одежда и так далее, пара чемоданов, верно? Но кто угодно в доме имел доступ к этим вещам и мог стащить их до нашего обыска. У него было на это три гребаных дня.

Девейни почувствовал себя дураком, ибо он никогда не задумывался об этом факте. Если вспомнить шарф, который миссис Хернанс нашла под кроватью Джереми…

— Слушайте, я должен идти, — сказал Барри, осушая остатки пива. — Простите. Я обещал жене, что не задержусь: малыш.

— Вы оказали мне огромную помощь. Дайте мне знать, если вспомните что-нибудь еще.

Девейни наблюдал, как широкие плечи Барри отодвинули дверь, словно картонную, и представил себе, как он перепеленывает своего крошечного ребенка. Этот отец не пропустил рождение своего ребенка, подумал Девейни. Он сделал очередной глоток. Благодаря Барри он увидел Люси Осборн с новой стороны, которую не замечал ранее. Все это время он был сосредоточен на одном мотиве и не задумывался о другой всепоглощающей человеческой страсти — ревности. Он вспомнил, какое пренебрежительное, даже неприязненное отношение к Майне Осборн продемонстрировала Люси, пока занималась своими букетами. Если она действительно положила глаз на Осборна, не могла ли она попытаться избавиться от его жены? Она жила в Браклин Хаус годами, привыкнув к мысли, что так всегда и будет, а что делает Осборн? Отправляется летом читать лекции и привозит домой беременную жену. По меньшей мере, шокирует. Люси и Джереми отходят на второй план, а он заводит новую семью. Но что могло подтолкнуть к убийству? По опыту Девейни, чувство ревности особо усиливала выпивка либо лицезрение предмета своей страсти в обществе другого человека. Девейни мысленно вернулся к сцене составления букета и сфокусировался на забинтованном пальце Люси Осборн. Случайно ли, что она порезалась в тот самый момент, когда он упомянул о ее сыне?

Дверь паба открылась, и неожиданно появился Донал Барри.

— Забыл упомянуть еще об одном, — сказал он, подходя к Девейни и опираясь о стойку. — Может, и ерунда, но оборачивается по-всякому. Однажды я был на кухне, в один из первых дней после исчезновения Майны. Люси Осборн поставила передо мной тарелку с печеньем, и внезапно из кольца на ее руке вывалился камень. Огромный гребаный алмаз. А за ним — кучка сухой глины. Я почти не обратил внимания, а она смела все это, пробормотав что-то вроде того, что придется бросить копаться в саду.