Роберт Ладлэм - Уик-энд с Остерманом

Таннер, поставив одну ногу на нижнюю ступеньку, стоял на месте, слушая полицейского. Джон мог лишь удивляться глядя на него. Дай ему волю, он никогда не перестанет кипятиться, подумал Таннер.

— Хорошо… «Омега»… Вы слышали об «Омеге»? — Таннер смотрел Маккалифу прямо в глаза, стараясь уловить хоть малейший признак растерянности. — Я и забыл. Вы же не допущены к материалам по «Омеге», не так ли?

— О чем вы, черт побери, толкуете?

— Спросите Дженкинса. Может, он вам расскажет… Идемте ’нам пора.

Из машины Маккалифа они сделали три звонка. Ответ четкий и ясный. Ни Тремьянов, ни Кардоне нет ни дома, ни поблизости.

Кардоне вроде бы в графстве Рокленд, за пределами района Нью-Йорка. Как сказала горничная, супруги обедают вне дома, и если полицейский найдет их, не будет ли столь любезен передать, чтобы они позвонили домой. Их кто-то срочно разыскивал из Филадельфии.

У Тремьянов Вирджиния снова плохо почувствовала себя и они поехали к доктору в Ридж-парк.

Доктор подтвердил, что Тремьяны его посетили. Он был совершенно уверен, что затем они направились в Нью-Йорк В сущности, он прописал им лишь хороший обед и варьете. Переутомление миссис Тремьян носит главным образом психологический характер. Она должна отвлечься от неотвязных воспоминаний о вокзале на Ласситер-роуд.

Уж очень точно, подумал Таннер. И у второй, и у третьей пары все как будто продумано.

Тем не менее ни на кого из них подозрение не падало.

Но вспоминая события в подвале, он подумал, что один из типов, которые пытались убить их, мог быть и женщиной.

Фассет сказал, что «Омега» — это фанатики и убийцы.

— Вот вам и ответ, — слова Маккалифа ворвались в поток его мыслей. — Мы проверим их слова, когда они вернутся. Очень легко проверить все версии… Да вы и сами знаете.

— Да… Да, конечно. Вы позвоните мне после того, как поговорите с ними?

— Этого обещать не могу. Позвоню, если сочту, что вы должны что-то знать.

Явился механик отремонтировать машины. Таннер провел его через кухню в гараж и увидел, с каким выражением на лице тот уставился на перерезанные провода.

— Вы правы, мистер Таннер. Вся проводка полетела. Я пока поставлю временную, а в мастерской мы потом заменим ее. Кто-то сыграл с вами скверную шутку.

Вернувшись на кухню, Таннер присоединился к своей жене и Остерманам. Дети были наверху в комнате Реймонда, где один из полицейских Маккалифа, выразивший желание остаться там, играл с ними, стараясь отвлечь от разговоров взрослых и успокоить.

Остерман был непоколебим. Они должны уехать из Сэддл-Уолли, им необходимо попасть в Вашингтон. Как только фургон отремонтируют, они тут же уедут, но добираться будут не на машине, а прямиком отправятся в аэропорт Кеннеди и сядут на самолет. Они не доверяют такси. Они не хотят никаких объяснений с Маккалифом, просто сядут и уедут. У Маккалифа нет никакого права задерживать их.

Таннер сидел напротив Остерманов, рядом с Элис, держа ее за руку. Дважды Берни с Лейлой пытались заставить его все рассказать жене, и оба раза Таннер отвечал, что сделает это с глазу на глаз.

Остерманы решили, что они все поняли.

Элис же не поняла ничего, и поэтому он продолжал поглаживать ее руку.

Каждый раз, когда Лейла обращалась к нему, он вспоминал ее светящуюся в темноте подвала брошь и стену, на которой не было следов пуль.

Скрипнула передняя дверь, и Таннер встал посмотреть, кто там. Вернулся он улыбаясь:

— Привет из нормального мира. Явился телефонный мастер, — он не сел на свое место — забрезжил кое-какой план. Ему была нужна Элис.

Жена, поняв, что он что-то задумал, повернулась, глядя на него.

— Я поднимусь взглянуть на детей.

Она ушла, и Таннер оказался возле стола. Взяв свою пачку сигарет, он сунул ее в нагрудный карман рубашки.

— Ты собираешься сейчас с ней поговорить? — спросила Лейла.

— Да.

— Расскажи ей все. Может, она в чем-то и разберется, в этой… «Омеге», — выражение лица Берни по-прежнему оставалось недоверчивым. — Видит Бог, я не могу.

— Ты же заметил отметины на стенах.

Берни как-то странно покосился на Таннера:

— Да, конечно.

— Простите, мистер Таннер, — в дверях кухни показался полисмен, дежуривший внизу. — Вас хочет видеть телефонный мастер. Он в кабинете.

— Хорошо. Я сейчас буду, — он повернулся к Берни Остерману: — Чтобы освежить твою память — знак, который ты видел на стене, означает греческую букву «омега».

Он быстро вышел из кухни и направился в кабинет. За окнами по-прежнему неслись низкие облака и шторм не стихал, но полоса дождя уже проходила. В комнате было сумрачно, горела только настольная лампа.