Иван Жагель - Кто убьет любимую?

— Опять инвестиции в ценные бумаги? Считаешь, что найдешь клиентов?

— Желающих вкладывать деньги в акции предприятий сейчас вряд ли можно найти, поэтому в основном буду работать с гособлигациями.

Тяжелый вздох Юрия показал, что он с большими сомнениями относится и к этому виду финансового бизнеса.

— Во всяком случае, сейчас на рынок гособлигаций бросились все, кому удалось хоть что-то спасти после кризиса, — стал оправдывать свои планы Есехин. — И это доходно: правительство устанавливает по своим ценным бумагам все более и более высокие процентные ставки.

— Как раз это и настораживает. Ты веришь, что российские власти выполнят свои обещания и отдадут деньги, да еще с такими процентами? — усмехнулся Дзюба.

— Честно говоря, нет. Поэтому я и не предлагаю тебе стать клиентом моей новой компании. Но на рынке государственных облигаций явный ажиотаж. Почему бы на этом не заработать?

— А зачем ты хотел встретиться со мной?

Дмитрий потер подбородок.

— Месяца два назад, в одной из газет — убей меня, не помню, в какой — я видел рекламное объявление о том, что твой завод сдает в аренду помещения. А мне как раз нужен новый офис. Хотя бы временный. Я сейчас начал интенсивные переговоры с потенциальными партнерами, клиентами, и мне нужно место, куда бы они могли позвонить, прислать факс, где в крайнем случае можно было бы встретиться и переговорить… Так вы давали объявление?

Юрий кивнул.

— Свободных площадей у меня полно. Штаты были раздуты, и я многих тут разогнал. Но вряд ли тебе понравятся наши условия, — с сомнением протянул он. — Обычные комнаты, прокуренные лестницы. А ты, наверное, собираешься пускать пыль в глаза, иначе денег не дадут… Посмотри сам, живем мы очень скромно… — Дзюба обвел рукой свой кабинет.

Несмотря на большие размеры, это помещение и в самом деле выглядело довольно убого, хотя хозяйственные службы явно выложились в директорском кабинете по максимуму: линолеум на полу имитировал дубовый паркет, а пластмассовые висюльки на люстре — хрусталь. Но именно попытка создать за копейки роскошный интерьер производила удручающее впечатление.

— Мне сейчас выбирать не приходится, — откровенно признался Есехин.

— Не думал, что у тебя все так плохо, — Дзюба прищурился, размышляя, как решить вопрос. — Ну, хорошо. Есть у меня один вариант… И вход там отдельный. Две комнаты прямо напротив приемной моего главного технолога. На первых порах ты даже можешь воспользоваться его секретаршей. Она будет отвечать на телефонные звонки, принимать факсы. Я распоряжусь. Ну, конечно, пока ты не раскрутишься и звонить будут не очень часто. А потом придется взять своего человека… Тебе эти комнаты прямо сейчас и покажут, — он опять стал колдовать над селектором.

— А когда я их могу занять?

— Да хоть завтра с утра.

Доставшиеся Дмитрию комнаты оказались совсем небольшие. Под свой кабинет он выбрал меньшую из них — не более пятнадцати квадратных метров. Ее единственное окно выходило на пустынную улицу, по которой каждые несколько минут со страшным звоном проносились трамваи. У окна стоял небольшой письменный стол, а у стены — два застекленных шкафа с остатками какого-то бумажного хлама.

Конечно, по сравнению с прежним офисом, новое пристанище Есехина выглядело сиротски. Однако у него было несколько неоспоримых преимуществ. Во-первых, арендную плату за эти две комнаты установили чисто символическую. Во-вторых, они располагались в торце здания заводоуправления, где имелся отдельный вход, так что посетителям не надо было заказывать пропуск. Наконец, как и говорил Дзюба, напротив находилась приемная главного технолога, и его секретарша отвечала на телефонные звонки, когда Дмитрия не было на месте.

А здесь он появлялся разве что под вечер, целый день мотаясь по городу, встречаясь с десятками людей и всеми возможными способами убеждая их стать соучредителями или клиентами новой компании. И хотя после недавних финансовых потрясений народ был чрезвычайно осторожным, даже подозрительным, Есехин не падал духом. Он был уже не мальчик в финансовом бизнесе, а весь его предыдущий опыт говорил, что прежде, чем удастся уговорить инвесторов, нужно расшибить лоб о стенку недоверия, пережить унизительные подозрения, терпеливо ответить на тысячу самых дурацких вопросов. И только когда ты уже окончательно потеряешь оптимизм и веру в успех своего дела, все как раз и получится.

Возвращаясь в свой новый офис, Дмитрий первым делом заходил в приемную напротив и узнавал у секретаря: не звонил ли ему кто-нибудь? А потом он шел к себе, чтобы поразмыслить над событиями прошедшего дня, составить план действий и договориться о встречах на завтра.