Артём Патрикеев - Изменить этот мир

Почти каждую ночь я выходил, облачившись в новую одежду в поисках жертв. Ножи уже давно приржавели бы к ножнам, если бы я каждый день не доставал их, не начищал до блеска и не тренировался по несколько часов. Каждый день я ожидал чуда, но пока ничего не происходило. Но сдаваться было не в моих правилах. Я верил, что еще окажусь в нужное время в нужном месте! Главное – проявить терпение и настойчивость.

Настя уже давно жила в Лондоне. О ее существовании напоминали только редкие звонки по телефону или еще более редкие открытки. Я уже не чувствовал ее постоянного присутствия рядом с собой. Теперь она была от меня так далеко, что воспринималась только как давний очень хороший сон. Это не значит, что я собирался ее предавать, просто теперь вся нерастраченная любовная энергия стала переходить в совершенно другую, злую, сметающую все на своем пути энергию – в жажду крови. С каждым днем она становилась все нестерпимее.

Временами мне начинало казаться, что все напрасно, Судьба отвернулась от меня, назначив жалкий удел, примитивное ничтожное существование. Может, я ей больше не нужен? Хотя нет, конечно – когда я перестану быть нужным, я умру. А я еще жив – значит, меня еще что-то ждет впереди.

Раньше я и предположить не мог, что убийства так затягивают. Вероятно, я был похож на курильщика, которого лишили сигарет, причем на целых два месяца.

Несколько раз я ездил в деревню, даже прожил там полторы недели. Это были дни покоя и блаженства – мне ничего не надо было делать, кроме небольших хозяйственных дел. Мысли про убийства и поиски жертв тоже меня оставили.

Про Спиридона ничего не было слышно. Это казалось странным, ведь труп теперь должен был нещадно вонять, а грибников в лесу было хоть отбавляй, но никто ни о чем не говорил. Возможно, что труп уже был обглодан, и лишь голые кости продолжали валяться в лесной канаве.

Мне еще с детства помнилось, как на море с помощью муравьев я чистил ракушку от моллюска. Клал ракушку на муравейник, а через пару дней получал ее абсолютно чистой, муравьи выедали ее подчистую, не оставляя ни грамма, так что потом оставалось ее только помыть, и все – сувенир готов.

Вот уже и середина августа. Скоро закончится мой отпуск, и все – прощай, свобода передвижения, прощай, ночная охота. Жажда крови обострилась настолько, что я чуть не прирезал какую-то бабульку, торговавшую цветами у метро. На какое-то мгновение мне показалось, что у нее подснежники, которые занесены в Красную книгу. Это уже становилось смешно – подумать о подснежниках в августе (разве что она их дома выращивала в специальных условиях).

Ночи становились все длиннее и длиннее, что позволяло мне увеличивать продолжительность прогулок. Шансы росли с каждым днем, ведь если не повезло сегодня, значит, на следующий день будет большая вероятность, а на следующий – еще большая, а прошло уже много дней…

Очередная ночь наступила в свое время, как это ни банально. В который раз ножны занимают свои привычные места. К сожалению, от удерживающих ремешков стали появляться натертые следы, что меня могло выдать с головой, если бы поймали – с такими отметинами доказать мою причастность к прошлым убийствам можно было, как говорится, с полпинка. Уверенность в том, что при поимке меня не ждет ничего хорошего, придавала новую остроту всему предприятию.

Теперь ножи можно было не выбрасывать, потому что их находка в моем доме или просто находка меня теперь были равноценны. А вот одежду и рюкзак хранить и носить явно не рекомендовалось. Поэтому на данный момент у меня в шкафу уже лежало три готовых к употреблению комплекта. Я одевал их по очереди, точнее, случайным образом, так что сверять по моей одежде день недели не получилось бы. Сегодня выбор пал на третий номер. Номера были виртуальными, точнее, рюкзаки с вещами всегда лежали по порядку, что и являлось их порядковым номером.

Мягкий серый костюм, свободный и очень удобный, приятно обволакивал тело, скрывая фигуру, а главное – все, что ей не принадлежало. Кроссовки какой-то очередной непонятной, но дешевой фирмы нельзя было назвать черными, потому что наличие красных, синих и зеленых полос сильно портило общее черное впечатление. Но чисто черных удобных с нужным размером так и не попалось.

Лампочка в коридоре светила еле-еле, создавая мрачную и загадочную атмосферу. На самом деле она так горит уже вторую неделю, но только сегодня я обратил на это внимание.

Лифт, с гудением и скрежетом добравшийся до меня довольно быстро, с веселым урчанием открыл свою светящуюся пасть и, с удовольствием проглотив меня, помчался вниз. На улице было уже темно, и лишь свет немногочисленных фонарей обозначал асфальтовые дороги, расходящиеся в разные стороны.