Артём Патрикеев - Изменить этот мир

Чтобы не вызывать подозрений, я зашел в магазин и купил какой-то мелочевки к чаю. При выходе меня хлопнули по плечу, и я услышал противный пропитой голос:

– Браток, дай стопарик или подкинь мелочишки. – Волшебных слов вроде «пожалуйста» или «спасибо», я уж не говорю про «будьте любезны», от этого хмыря ждать не приходилось, но такое панибратское отношение ко мне, особенно после вчерашнего?!

Я обернулся с изумлением, в большой степени смешанным со злостью.

– Вы что-то сказали, или скрипнули мои ботинки? – вежливо поинтересовался я.

Теперь он узнал меня.

– Ах, это сын той курвы, что не дала мне вче…

Дальше я не позволил ему продолжить, правым хуком сшибая его на землю. Добивать его не стоило, но весь сегодняшний план уже ни на что не годился. Я услышал редкие аплодисменты. Многие видели, как я ударил, и для многих это было приятным сюрпризом. Теперь разговоров будет на неделю, если не на месяц.

– Попридержи язык, – вот и все, что я ему сказал, повернулся и пошел домой.

Я слышал, как он поднимался, что-то бормоча себе под нос. С его ликвидацией стоило поспешить, ведь этот свин может и отомстить. Но сегодня мне пора было возвращаться домой – работа тянула со страшной силой, не мог же я прогуливать постоянно. Хотя я раньше никогда не прогуливал, да и сейчас только по уважительной причине.

В лес я уже не пошел, а собрался и поехал домой, предупредив маму, чтобы она звонила в случае чего.

Неделя шла очень медленно. Я ждал ее конца с таким нетерпением, с каким не ждал даже дня рождения. Хотя дела у меня были, и очень даже важные. Весь вечер понедельника я потратил на отчистку ножей от смолы, и, пока я чистил их, мне в голову пришла одна очень плохая мысль. Ведь теперь этот запах останется надолго, возможно, даже навсегда, а тогда это может дать следователям какую-нибудь ниточку, по которой они смогут выйти на меня. Но что-нибудь менять я уже не собирался. Отчистив лезвия, я окунул их в ванночку с водкой, надеясь, что она отобьет запах хоть немного, а потом хорошенько их заточил.

Мама меня часто просила поточить ножи, и обычно этот звук лезвия об оселок действовал мне на нервы. Это было лучше шуршания пенопласта, но впечатление все равно отвратительное. Сейчас же я точил ножи с любовью и наслаждением. Это были мои друзья, которые нуждаются в помощи, и я помогал им. Помогал обрести правильную форму, приобрести несравненную остроту. Пока я их точил, они становились продолжением меня. Теперь я мог понять рыцарей и самураев, дававших имена своему оружию. Они наделяли оружие душой, и это помогало им. Когда оружие и его владелец едины, их победить невозможно.

К концу недели ножи просто сияли, они были начищены и отточены. В их ауре чувствовалась тревожность и сила, они были готовы помочь мне, они были готовы убивать.

Из дома я выходил только на работу, а к Насте обещал заехать на следующей неделе, мотивируя свой поступок плохим самочувствием. Она хотела ко мне приехать, но я отговорил, пояснив ей, что, если у меня плохое самочувствие, то и настроение будет так себе, а в такие промежутки времени нам лучше не встречаться. Я чувствовал по голосу, что она немного (я надеюсь, что немного) обиделась. Но мое обещание приехать к ней на всю следующую неделю ее сильно подбодрило.

Настроение мое сегодня на самом деле было не на высоте. Я никак не мог придумать хороший план. Убить этого гада было легко, трудно было замести следы. Сначала я хотел отпроситься с работы и приехать в среду, но эта идея тут же отпала, потому что будет уже нестандартно то, что я приеду в среду – в деревне на это многие могут обратить внимание. Лучше всего тащиться в пятницу, чтобы затеряться в дачной толпе. План вырисовывался весьма расплывчатый, но за отсутствием другого придется импровизировать. В качестве приманки я решил использовать водку – это было настолько же гениально, как придумать ловить ротана на червяка. Но ничего не поделаешь, все гениальные мысли на этой неделе обходили меня стороной. Для этого я купил три бутылки. Больше готовить было нечего.

В пятницу я постарался уйти пораньше, что получилось довольно легко, потому что родители тоже забирали своих детей пораньше – видимо, и их дача звала к себе.

Влившись в ровные ряды машин, вот так легко и непринужденно я вошел в открытое общество дачников – людей, способных потратить долгие часы езды только для того, чтобы полтора дня наслаждаться дачным спокойствием и тишиной. Хотя здесь я, конечно, привираю. Настоящий дачник не отдыхает – он копает, сажает, поливает, пропалывает, а потом собирает. Да и тишина его скорее угнетает, чем помогает, поэтому веселые напевы из переносного радио часто развлекают все соседние участки. Но сейчас я мало думал об этом, меня волновало предстоящее дело. Как бы так устроить, чтобы все получилось, и мне за это ничего не было (мечта каждого здравомыслящего человека)?