Тана Френч - Рассветная бухта

Мои слова привлекли внимание Джейдена — он даже поставил игру на паузу.

— Ничего себе! Их съели крысы?

— Нет.

— А-а, — разочарованно протянул он, но продолжил наблюдать за нами. Глаза у него были плоские и бесцветные, словно у кальмара, и от их взгляда становилось не по себе.

— Крыс у нас никогда не было, — сказала его мать. — При такой канализации я бы не удивилась, но их нет — по крайней мере сейчас.

— Не очень-то классное место, да? — спросил Ричи.

— Помойка, — отозвался Джейден.

— Да? Почему?

Мальчик пожал плечами.

— Вы городок-то видели? — спросила Шинед.

— По-моему, он нормальный, — удивленно ответил Ричи. — Симпатичные дома, места много…

— Да, мы тоже так думали. На плане все выглядело чудесно. Погодите…

Кряхтя, она поднялась с кресла и нагнулась к журнальному столику. Я сильно пожалел о том, что мне пришлось это увидеть.

— Вот. — Она протянула Ричи брошюру, которую вытащила из-под «желтых» журнальчиков, засыпанных сахарным песком, аудионяни и жирной тарелки с недоеденным хотдогом. — Мы думали, что покупаем это.

На обложке — тем же волнистым шрифтом, что и на вывеске, — надпись «ОУШЕН-ВЬЮ», а также фотография смеющихся супругов, которые обнимают двоих детей — идеальных, словно из каталога — на фоне белоснежного дома и синего моря, похожего на Средиземное. Внутри — меню: дома с четырьмя спальнями, с пятью, отдельные, двухквартирные — все, что душе угодно. Дома чистые, почти сверкающие — и прекрасно обработанные в «Фотошопе»: никто бы не догадался, что это всего лишь модели. Каждый вариант имел свое название: «Бриллиант» — отдельный дом с пятью спальнями и гаражом; «Топаз» — квартира с двумя спальнями в дуплексе; «Изумруд», «Жемчужина» и остальные — нечто среднее между двумя первыми. Мы, похоже, находились в «Сапфире». Другие надписи, сделанные тем же волнистым шрифтом, обещали пляж, детский сад, развлекательный центр, магазин и игровую площадку — «тихую гавань, в которой все необходимое для роскошной современной жизни находится в шаговой доступности».

Должно быть, все это выглядело чертовски привлекательно. Как я уже говорил, многие терпеть не могут новые дома, а вот я их обожаю: от них веет позитивом, они словно большие ставки, сделанные на будущее. Правда, по какой-то причине — возможно потому, что я увидел городок своими глазами, — брошюра показалась мне жутковатой.

— Вот что нам обещали! — Шинед ткнула пальцем в брошюру. — Все это. Так написано в контракте.

— А получили вы совсем другое? — спросил Ричи.

Шинед фыркнула:

— А что, не похоже?

Ричи пожал плечами:

— Когда городок достроят, он может стать очень симпатичным.

— Никогда его не достроят: из-за кризиса люди перестали покупать дома. Пару месяцев назад мы вышли утром на улицу — а строителей нет: ни землекопов, никого. Уехали и не вернулись.

— Х-хосподи Исусе! — Ричи покачал головой.

— Вот именно, «х-хосподи». Туалет на первом этаже засорился, но сантехник, который его устанавливал, не хочет к нам ехать, потому что ему не заплатили за работу. Все нам говорят «идите в суд» — но с кем судиться?

— Со строителями? — предположил я.

Она снова взглянула на меня так, словно хочет врезать мне за тупость.

— Угу, мы думали об этом. Но их невозможно найти — сначала они бросали трубку, а теперь сменили номер. Мы даже ходили к вашим — но они сказали, что туалетами полиция не занимается.

Ричи поднял брошюру, чтобы привлечь внимание Шинед.

— А остальное — детский сад и все прочее?

— А, это. — Шинед презрительно поджала губы, став еще уродливее. — Про них только в брошюре написано. Мы тыщу раз жаловались на отсутствие детского сада — ведь мы, можно сказать, из-за него сюда и переехали. И что? Его нет. Да, в конце концов он открылся, но проработал только месяц — в него ходили всего пятеро детишек. А на месте игровой площадки прямо какой-то Багдад — дети жизнью рискуют, когда туда идут. Развлекательный центр так и не построили. Про это мы тоже пожаловались — ну, они поставили в пустом доме велотренажер и сказали: «Вот вам развлекательный центр». Тренажер потом свистнули.

— А магазин?

Шинед усмехнулась:

— Ага, как же. За молоком нужно ездить на заправку, которая в пяти милях отсюда. У нас даже уличных фонарей нет. Когда темнеет, я на улицу боюсь выходить — ведь тут может быть кто угодно: насильники или еще кто… вон, в тупике Оушен-Вью дом снимают иммигранты… А если со мной что случится, кто меня защитит — вы? Пару месяцев назад, когда какие-то уроды устроили вечеринку в доме через дорогу, мой муж звонил вашим. Полиция приехала только утром. Нас могли уже спалить, а вам и горя мало.