Татьяна Коган - Только для посвященных

– Я могу чем-нибудь помочь?

Велецкая покачала головой:

– Я всего лишь немного утомлена. Посплю, и все пройдет. Если хочешь, можешь остаться здесь. У тебя в доме даже телевизора нет.

Кирилл отказался. Он и так чересчур злоупотребляет ее гостеприимством. Несколько часов наедине с собственными мыслями ему не повредят. Вернулся к себе домой, сел на матрас и взял в руки записку, чтобы снова и снова пытаться разгадать заключенную в ней тайну.

Страшно. Господи, как же ей страшно. Лиза сидела в кресле, закутавшись в шерстяной плед, и дрожала – то ли от холода, то ли от нервного напряжения. Она выпила перцовой настойки, натянула вязаные носки, включила обогреватель – и все равно не могла согреться. С температурой в доме было все в порядке. Не в порядке было в душе.

Пару часов назад Лиза вернулась с опознания. Она не думала, что будет так тяжело смотреть на некогда близкого человека, окровавленного и бездыханного. В морге едва не потеряла сознание. Санитар подхватил ее и усадил на стул. Сочувственно вздохнул, предложил стакан воды. Лиза отказалась. Она бы не смогла глотнуть – горло сдавило так, что кровь прилила к лицу. Потом следователь задавал ей вопросы, она с трудом улавливала их смысл. Отвечала автоматически. К счастью, ее мучили недолго и отпустили, предупредив, что будут звонить.

Зайдя домой, сразу почувствовала холод. Странно, на улице не мерзла, а в отапливаемом помещении затряслась. Дочка выбежала навстречу, захотела на ручки. Лиза нашла в себе силы лишь на то, чтобы попросить няню увести девочку в детскую и занять ее чем-нибудь, пока она сама не придет в себя. Няня горестно кивнула, – она уже знала об убийстве хозяина.

Собственная реакция на смерть мужа испугала Лизу. Не она ли спланировала убийство и получила желаемый результат? Так откуда это странное состояние, откуда непрекращающаяся дрожь? Ведь решение было правильным. Все ее решения правильны и разумны. Лиза не могла ошибиться. Обдумывала свое намерение долгие месяцы и пришла к логическому заключению. Просчет исключен. То, что сейчас происходит, – не что иное, как реакция на стресс. Лиза не учла простую деталь: она всего лишь человек. Даже у самой волевой личности эмоции иногда прорывают выстроенные разумом преграды.

Страх, смятение, растерянность и сотни других чувств перерастали в панический ужас, обволакивали изнутри колкой изморозью. Лиза ощущала себя хрупкой стеклянной вазой с водой, забытой на улице. Ледяной ветер пробирался сквозь тонкие стенки; еще несколько минут, и ваза расколется на части…

Что же она наделала? Этот мужчина любил ее. Оберегал. Доверял. Каждую ночь она слышала его дыхание. А теперь он мертв. И больше никогда не обнимет ее. Никогда не улыбнется. О господи…

Лиза не считала себя плохим человеком. Ее раздражали поверхностные суждения обывателей о добре и зле. Людей, живущих душевными порывами, принято относить к положительным, а тех, кто руководствуется разумом – к отрицательным. Нелепое деление. Большинство бед человечества произошло именно от неумения контролировать свои эмоции. Да. Лиза не считала себя плохой. Но сейчас в голову закралась ужасная мысль: разве некоторые ее поступки не омерзительны? Они продиктованы логикой, и эта логика ориентирована на защиту ее интересов. Нередко от Лизиных решений страдали другие люди. Резонно отметить, что каждый в ответе за собственное счастье. И если кому-то не хватило сил противостоять враждебному напору, то ничего не поделаешь. Таков закон эволюции: выживает сильнейший. Лиза часто повторяла эту фразу. Но в данный момент это не помогало.

Она убила мужчину, который подарил ей самую главную ценность – ребенка. Несмотря на любовь к дочери, она сознательно лишила девочку полноценной семьи. Заставила товарища добровольно записаться в инвалиды, внушив ему сказку о дружеском долге. На самом деле ей было наплевать на трагедию Глеба. Его братца она даже не видела, и жизнь неудачника не волновала ее. Лиза желала приблизить свою очередь. И она сделала все возможное, чтобы Макс помог брату Глеба.

Удивительно доверчивы мужчины. Готовы впитывать любую чушь, сказанную женщиной, если ее глаза влажны, лицо серьезно, а голос дрожит. «Ты отдала бы свою почку, если бы подошла в доноры?» – спросил ее Макс. Конечно бы не отдала! Она не фабрика по производству органов и не обязана жертвовать своим здоровьем ради непонятно чего. Но Лиза ответила: «Да». Иначе компания бы распалась. Глеб не простил бы отказа, Макс терзался бы виной, а Джек метался бы между двух огней. И ее, Лизы, очередь никогда бы не наступила. Все всегда упирается в эгоизм…