Олег Гладов - Смех Again

«Pf-f-f-f-f-f-f…» — открылись скрытые от нашего взора двери. Голос машиниста неразборчиво сообщает о том, что это конечная остановка. Мы шуршим гравием вдоль зелёной стены электропоезда. «Crack-Shirk-Crack-Shirk» — надписи под нарисованными ногами.

Рисунок 16:

Мы в стандартном городском дворе. Сумерки. Тени заполнили четырёхугольник из многоэтажек. Жёлтые квадраты окон. Их количество растёт на глазах.

«Shu-u-u-ufff…» — двери лифта.

Путь наверх длиной в тридцать секунд.

Двери лифта — «Shu-u-u-ufff…»

Приехали.

Рисунок 18:

Стою перед зеркалом. Окси положила подбородок мне на плечо и наблюдает за нашими отражениями.

— Я не рассматриваю дерьмо, прежде чем смыть его в унитаз, — говорит вдруг она. — Мне достаточно посмотреться в зеркало… Проповедь в Астрахани тринадцатого сентября этого года…

Вижу её глаза в зеркале. Слова неохотно сползают с языка:

— Я что… проповедую?..

Окси вставляет в рот сигарету:

— Да тебя вообще хрен заткнёшь, когда ты в настроении…

— А сейчас я в настроении?

— Надеюсь, — она становится передо мной и, бросив сигарету на пол, тушит её ногой, — у тебя сегодня встреча.

Она берёт меня за щёки и, привстав на цыпочки, целует в нос.

— И много я наговорил? — спрашиваю я.

— Тридцать семь часов видео, — говорит она, — всё выложено на твоём сайте… Я

рассказывала тебе это уже три раза…

Я тупо смотрю на свою бороду, заплетённую в толстую косу, доходящую до середины живота.

Окси берёт меня за руку.

— Пошли, — говорит она.

В соседней комнате несколько бритых наголо подростков. Они вскакивают при нашем появлении. Стоят полукругом. Смотрят, широко раскрыв глаза.

— Па благодарит вас за работу, — с ходу говорит Окси, — и хочет проверить, насколько хорошо вы выучили уроки…

Она отпускает мою руку и тыкает указательным пальцем в ближайшего к ней:

— Ты.

— Па сделал Это и был распят на кресте, — судорожно сглотнув громко говорит пацан с прыщом на лбу.

Окси тыкает в следующего:

— Ты.

— Смех, New Ra и Некто спасли Его и Ма от смерти, — отвечает следующий.

— Ты, — её палец, словно стрелка часов, движется по кругу.

— Они приехали в большой город и жили там обычной жизнью людей семь дней и ещё семь дней.

— Ты.

— Потом пришёл Четырёхрукий и сказал «Я Четырёхрукий». Па сказал: «Я вижу только две руки». И Четырёхрукий сказал: «Не дерзи. Я стреляю из четырёх стволов сразу. Не дай Бог тебе это увидеть. А тем более, стать моим врагом». Па сказал: «У меня только две руки. И ты сам видишь, что они дырявые. Я не смогу удержать в них воду, чтобы напиться. Но смогу удержать нашу дружбу, если ты примешь меня как друга». И Четырёхрукий стал другом Па.

— Ты.

— Потом они сели пить чай…

Голос произносящего эти слова дрожит от волнения. Под чёрной футболкой в обтяжку маленькие выпуклости. И я понимаю, что это совсем молоденькая девчонка, бритая под ноль. Она быстро становится перед журнальным столиком на колени.

— Па сидел так… — говорит она. Показывает на пустые стороны стола, — …Смех сидел так. Четырёхрукий так, а New Ra так. Ма поставила перед Па чашу. Па отхлебнул из чаши и сказал: «Что ещё за шутки?».

Я остолбенело наблюдаю за происходящим.

— Смех сказал: «В чём дело?», — волнуясь, продолжает девчонка, всё ещё стоя на

коленях перед столом. А Па ответил: «Я, конечно, не люблю сладкое, но не до такой же степени». И Смех снова спросил: «В чём дело?». И Па сказал: «Мой чай солёный»…

Окси осторожно берёт меня за мизинец.

— И тогда New Ra сказала: «Мой чай тоже солёный». И New Ra спросила Смеха: «Это опять как бы фокус?» И Смех сказал: «Нет». И Смех посмотрел на Ма, стоящую так (жест рукой в пустоту), и спросил: «Давно?». А Па спросил: «Что?» И Ма не ответила. И Смех сказал: «Это не я сделал чай солёным. Это тот, кто в ней».

Говорящая быстро целует свою левую ладонь. Этот жест повторяют все присутствующие в комнате. Все, кроме меня и Окси.

— И Смех сказал Па: «Она беременна от тебя».

— Что??? — спрашиваю я так, что девчонка вжимает голову в плечи.

— Не обращайте внимания… — быстро говорит Окси, крепко сжав мой мизинец. — …Па проверяет.

Она кивает на следующего по кругу:

— Ты.

— И Смех сказал: «Я говорил, опасно останавливать дождь после долгой засухи. Говорил, что-то может пойти не так. Уже пошло не так», — продолжает пацан в майке с буквами «К. К. К.» на фоне белого креста.

— И Четырёхрукий сказал: «Этого ребёнка нельзя оставлять». А Ма сказала: «Нет. Я ждала этого всю жизнь». А Па сказал: «Я не твой брат, дура. Ты не родишь ни Гитлера, ни Клеопатру». И Ма сказала: «Ты врёшь. Это особенный ребёнок, и я его не отдам». И Четырёхрукий сказал: «Ему всего три недели, а он уже делает вещи, которые не понимает». И Смех сказал: «Я боюсь, что он уже всё понимает». А Па сказал: «Он или Она». И Смех сказал: «Нужно делать аборт пока не поздно»…