Олег Гладов - Смех Again

Но Мой Мир вибрирует и рвёт мою жалкую паутинку. Стряхивает маленького паучка на самое дно.

Вибрирующее дно колыбели. Двигающейся с бешеной скоростью и замедляющей ход.

И снова я карабкаюсь по осколкам своих и чужих снов наверх.

Я вижу бескрайнее поле. Я вижу Кукурузник, который своими зелёными широкими крыльями с красными звёздами обнимает за плечи моего брата Диму и его жену Марину. В их руках маленькие жёлтые початки. И я знаю, что это их дети. Мои племянники. И Кукурузник, стоящий на хвосте, похож на огромный крест. А кровавые звёзды на его крыльях, словно (…).

Я слышу печальный и протяжный рёв в отдалении. Будто кто-то огромный и раненый в самое сердце скорбит о неведомом… И Кукурузник с братом и женой понимающе кивают мне и растворяются в…

Свет Луны над огромным костром. Костром, пламя которого разделено на три ровных языка. Я вижу стоящих вокруг него детей в чёрных пилотках и чёрных пионерских галстуках. И все они: и барабанщики с инкрустированными серебром инструментами, и горнисты с титановыми горнами, ловящими отблески лунных лучей, и знаменосец со стягом чёрного цвета — все смотрят на меня. И когда кто-то огромный и печальный снова протяжно стонет, где-то за пределами этой безмолвной равнины, все дети понимающе кивают мне.

И моя колыбель начинает сотрясаться, словно гигантское сито. Словно кто-то пытается просеять моё ноющее тело сквозь мелкие отверстия.

Отверстия. Отверстия.

Я разлепляю глаза и вижу мелькающий сквозь щели свет.

Дневной?

Искусственный?

Сквозь щели в чём?

Я всё ещё сплю?

Или это бред?

Я закрываю глаза.

Я брежу бесконечное количество времени.

Сквозь шипящий фон в ушах, сквозь пожар в груди и холод в ступнях я слышу протяжный низкий рёв неизвестного животного. И узнаю его.

Гудок тепловоза.

Ритмичный шум — стук колёс. Только почему-то громче обычного.

Я в поезде.

Днище вагона сотрясается и вибрирует.

Я разлепляю глаза.

Я в багажном вагоне. Мы в багажном вагоне.

На тюках с чем-то мягким.

Свет сквозь щели дневной.

Человек, покачивающийся на корточках рядом со мной, держит бутылку воды в руках.

— Будешь? — спрашивает он.

Я узнаю его. Смех.

Киваю. Тянусь непослушными руками к бутылке и вижу, что они плотно перебинтованы. Сквозь белую марлю проступают тёмные пятна.

— Я помогу, — говорит Смех и прикладывает горлышко к моим запёкшимся губам.

Я пью тёплую колючую жидкость, шипящую на распухшем языке пузырьками газа.

Киваю: хватит.

Говорю:

— Спасибо.

Получается очень тихо. Сам себя еле услышал. Грохот колёс заполняет вагон осязаемыми волнами шума.

— Не за что…

Мягкие тюки, как могут, заглушают стук железных колёс о железную дорогу. Безрезультатно.

Посреди вагона стоит переносной фонарь, бросающий длинные качающиеся тени на потолок и стены. Рядом с ним сидит Некто.

Я снова смотрю на свои руки.

Смех завинчивает бутылку крышкой и тоже рассматривает пятна на бинтах.

— Пора менять, — говорит он громко и встаёт в полный рост.

Кто-то шевелится в тени справа от меня. Подходит ближе.

Две пары рук разбинтовывают мои кисти. Две пары женских рук.

New Ra, коротко остриженная, с выступающими скулами, исхудавшая и бледная, сосредоточенно разматывает марлю. Я мельком замечаю, что она одета в тёмный комбинезон с длинными рукавами, застёгнутый до самого горла.

Не мельком, а именно пристально смотрю на обладательницу другой пары рук.

Ольга.

Осторожно блестит глазами из-под белого лба и так же осторожно снимает повязку с моей правой ладони. Её чётко очерченный рот потерял свою чёткость: припухшая верхняя губа и ссадина на подбородке. Кровоподтёк под левым глазом.

Я шиплю, когда последний слой бинта сдирает мои отмершие клетки.

— Больно? — спрашивает она.

Я подношу руку к глазам. Тупо рассматриваю сквозное гноящееся отверстие.

— Плохо заживает, — словно оправдываясь, говорит она. То же самое с другой рукой.

— Больно? — дублирует New Ra.

Больно ли мне? Боль засела во всём моём теле. Боль питается моей плотью. Я и есть — Боль.

Мои ладони смазывают чем-то остро пахнущим. Их снова заматывают чистыми бинтами. И я молча наблюдаю за этим сквозь круги под глазами. Если бы мог, стиснул зубы. Но не могу: во рту тоже маленький очаг боли. Там явно не хватает пары штук. И ещё несколько шатаются. Поэтому я просто втягиваю воздух носом.

Мне дают несколько таблеток, и я проталкиваю их внутрь глотком воды.