С. Уотсон - Прежде чем я усну

Я киваю: понятно.

— А во втором случае?

— Это бывает реже, — отвечает он. — Иногда отмечается неспособность трансформировать краткосрочные воспоминания в долгосрочные. Люди с этой патологией живут только «в данный момент»; они могут удерживать в памяти лишь недавние события, и то на короткое время.

Он замолчал, видимо, ожидая моего ответа. Будто бы нам были заранее выданы четкие реплики и этот диалог разыгрывался регулярно.

— А у меня что, оба типа? — спрашиваю я. — И потеря памяти, и неспособность формировать новые воспоминания?

Доктор прокашлялся.

— Да, как ни печально. Это нетривиальный случай, но вполне допустимый. Но у вас необычен сам «рисунок» амнезии. Похоже, вы не сохранили никаких устойчивых воспоминаний о вашей жизни, кроме детства; при этом вы способны сохранять новые воспоминания совершенно оригинальным образом. Вот если бы я вышел из комнаты и вернулся через две минуты, большинство пациентов с антероградной амнезией вообще бы не помнили, что мы встречались, тем более только что. А вы, похоже, способны удерживать в памяти крупные временные отрезки — вплоть до суток, а потом они стираются. Это совсем не типично. Честно говоря, это необъяснимо с точки зрения наших представлений об устройстве памяти. Получается, что вы без труда превращаете краткосрочные воспоминания в долгосрочные. И я не понимаю, почему они не сохраняются.

Да, видно, я веду беспорядочную жизнь, но все же имеющую видимость порядка, раз я произвожу независимое впечатление. Повезло мне, похоже.

— Но почему? — спрашиваю я. — Что со мной случилось?

Он молчит. В кафе совсем тихо. Воздух словно застыл, стал липким. Когда доктор заговорил, мне показалось, что его голос отдается эхом.

— Расстройство памяти может быть вызвано многими причинами. Как долгое, так и кратковременное. Болезнь, травма, наркотики. Конкретные причины расстройства могут быть разными, в зависимости от того, какая часть мозга повреждена.

— Да-да, — перебиваю я. — Но что произошло со мной?

Он пристально посмотрел на меня.

— А что вам рассказал Бен?

Я вспоминаю наш разговор дома. «Несчастный случай», вот что он сказал.

— Да в общем ничего. То есть ничего конкретного. Сказал, что это был несчастный случай.

— Да, — сказал доктор и потянулся за портфелем, который поставил под стол. — Ваша амнезия вызвана травмой. Это правда, хотя и отчасти. — Он открывает портфель и достает блокнот. Сначала я думаю, что он хочет проверить свои записи, но тут он протягивает блокнот мне. — Держите. Я хочу отдать его вам, — говорит он. — Здесь изложена вся история. Лучше, чем в моем пересказе. Подробно говорится о причине вашего состояния. Но не только.

Я беру блокнот. Коричневый, в кожаной обложке, опоясан резинкой-закладкой. Я снимаю ее и открываю страницу наугад. Бумага плотная, почти незаметно линованная, убористо исписанные страницы с красными полями.

— И что это? — спрашиваю я.

— Ваш дневник. Вы ведете его уже несколько недель.

Я потрясена.

— Дневник? — Интересно, почему он находится у него?

— Да. Конспект того, чем мы занимались в последние недели. Это я попросил вас вести его. Мы провели большую работу, пытаясь выяснить точный механизм работы вашей памяти. Я подумал, вам пригодится, если он будет у вас под рукой.

Я смотрю на блокнот.

— Так это написала я?!

— Да. Я предложил, чтобы вы записывали все, что захотите. Это практиковали многие люди с потерей памяти, но, как правило, без особого успеха: ведь период запоминания у них довольно краток. Но поскольку вы способны помнить многое и в течение целого дня, я подумал: что, если вы будете записывать разные события? Вдруг это поможет вам, так сказать, протянуть ниточку памяти из одного дня в другой? Кроме того, я считаю память своего рода мышцей, которую можно укрепить тренировкой.

— А вы читали дневник в течение этого времени? — спрашиваю я.

— Нет. Вы писали его для себя.

— Но как… — я спохватываюсь и задаю другой вопрос: — А кто напоминает мне, чтобы я писала, Бен?

Он помотал головой.

— Я предложил вам вести его тайно. Вы прячете его у себя дома. А я звоню вам и говорю, где он лежит.

— Ежедневно?

— Да, как правило.

— А что Бен?

Он помолчал, потом ответил:

— Бен не читал дневника.

Интересно, что я такого записываю в дневник, чего не должен знать мой муж? Что за тайны у меня от него? Тайны, неведомые мне самой.

— Но вы-то читали? — спрашиваю я.

— Вы передали его мне несколько дней назад. И сказали, что я должен его прочитать. Что время пришло.