Дэниел Силва - Англичанка

К тому времени солнце зашло за горизонт, и ночь опускалась с быстротой театрального занавеса. Кипарисы по обочинам дороги из темно-зеленых стали черными, потом тьма поглотила их вовсе. Мир Габриеля сжался до белого света передней фары и красного — габаритных огней — впереди; гудел движок мопеда, а позади, в нескольких метрах, урчал «рено» Келлера. Взгляд Габриеля оставался прикован к задним огням «мерседеса», тогда как перед мысленным взором стояла карта Франции: в этой части Прованса деревушки и городки шли друг за другом впритирку, словно жемчуг на нити. Если погоня продолжится в том же темпе, то вскоре Броссар въедет на территорию Воклюза, а там — в Любероне — деревушки пойдут куда реже, дорога станет неровной. Вот там-то, наверное, и держат Мадлен Хэрт. В каком-нибудь уединенном местечке, куда ведет единственная дорога. На ней заметить «хвост» будет проще простого.

Они проехали насквозь совсем крохотный городишко Линьян, и почти сразу же «мерседес» свернул на пустую гравийную парковку перед керамической лавкой — там продавали садовые горшки и клумбы. Келлеру и Габриелю не оставалось ничего, кроме как проехать дальше. Метров через двести начался кольцевой участок дороги: в одном направлении был Сен-Канна, в другом — куда вела дорога поменьше — Ронье. Жестом руки Габриель подал Келлеру знак: мол, следуйте в Сен-Канна, тогда как сам отправился в сторону Ронье. Погасил фары и укрылся в тени шлакобетонной стены. Довольно скоро мимо промчался «мерседес». На сей раз за рулем сидел Броссар, а женщина пристально всматривалась в зеркало заднего вида с пассажирской стороны. Габриель позвонил Келлеру и сообщил о переменах. Потом мысленно сосчитал до десяти и вернулся на дорогу.

По пути в Ронье время будто остановилось. Дорога сузилась, тьма сгущалась, а воздух становился все холоднее, по мере того как «мерседес» поднимался к подножью Альп. Луна в третьей четверти то и дело ныряла за тучи, то освещая пейзаж, то погружая его в темноту. С обеих сторон по холмам тянулись стройные ряды виноградников, будто колонны солдат на марше. Если бы не они, местность казалась бы и вовсе необитаемой. Нигде не было видно ни огонька, кроме разве что габаритных огней «мерседеса». Габриель висел у него на хвосте, Келлер так и вовсе ехал вне поля зрения. По возможности Габриель старался ехать с выключенными фарами. В лицо бил холодный ветер, и он, управляя мопедом чуть не вслепую, ощущал, будто летит со скоростью света.

На окраине Ронье им наконец попалось несколько встречных машин и грузовиков. В центре города «мерседес» остановился второй раз — у колбасной лавки, рядом с булочной. Келлер вновь проехал дальше, а Габриель успел скрыться в тени древней церквушки. Оттуда проследил, как женщина вышла из «мерседеса» и заглянула в лавку. Как вышла немного погодя с пакетами. Продуктов она купила достаточно, чтобы накормить полный дом людей, среди которых — один заложник. Если уж Броссар остановился запастись едой, он не подозревает о слежке. И еще это значит, что ехать осталось недалеко.

Женщина сложила пакеты в багажник, оглядела пустынную улочку и вернулась в салон. Не успела она захлопнуть дверцу, как Броссар надавил на газ. Они поехали центральной частью города, свернув позже на D543, двухполосную дорогу, что вела к водохранилищу в Сен-Кристофе. За ним протекала река Дюранс — Броссар пересек ее в половине седьмого и въехал на территорию Воклюза.

Они продолжили путь на север, через живописные деревушки Кадене и Лурмарин, а после наконец начали подъем по южным склонам Люберонского массива. В речной долине Габриель отстал от Броссара больше чем на километр, зато на серпантине пришлось сократить дистанцию и держаться в пределах видимости. Когда проезжали через деревню Бьо, Габриель вдруг испугался: что, если Броссар наконец заметил слежку? Но когда через следующие десять километров «мерседес» даже не попытался избавиться от «хвоста», страхи рассеялись. Габриель ехал дальше сквозь ночь, мимо каменных стен и открытых гранитных пластов, отражающих яркий лунный свет. Взгляд Габриеля был прикован к задним габаритным огням «мерседеса», а мысли — к заложнице.

Наконец Броссар свернул в промежуток между деревьями на обочине и пропал из виду. Габриель не решился следовать за ним сразу и проехал еще километр, только затем возвратившись к повороту. Дорога была едва вымощена, на ней с трудом разъехались бы две легковушки. Она привела Габриеля в тесную долину, отмеченную шашечками возделанных полей вперемежку с диким кустарником и рощицами деревьев. Габриель заприметил три виллы: две в западной оконечности долины и одну, стоящую особняком, на востоке, за стеной кипарисов. «Мерседеса» нигде не было видно — должно быть, Броссар погасил огни из предосторожности. Габриель в уме прикинул, сколько он потратил времени на обманный маневр с возвратом, а после — сколько потребовалось бы Броссару на то, чтобы достичь каждой из трех вилл. Он стоял подле неработающего мопеда, водя взглядом по долине, и в конце концов пришел к выводу: Броссару где-то да придется остановиться. А когда он остановится, его выдадут стоп-сигнальные огни. Спустя секунд десять Габриель перевел взгляд с вилл на западе — тех, что ближе, на виллу на востоке, что была дальше. Практически тут же он заметил две вспышки красного света, будто кто-то зажег в темноте спички. Мгновение казалось, будто огни парят в воздухе или на верхушке кипариса, как маяки на шпиле башни. Но вот они погасли, и долина вновь погрузилась в темноту.