Юн Линдквист - Звездочка

Вечера становились все короче, и теперь Юханнес с Терезой ехали в библиотеку сразу после школы. Они брали шахматную доску и играли на ней в шашки — здесь у Юханнеса не было такого очевидного преимущества, как в шахматах, — или читали, или тихонько разговаривали.

Так бы и продолжалось, если б Юханнес не получил в подарок игровую приставку. Зима подходила к концу, и Тереза была вынуждена проводить все больше времени дома у соседей — только так она могла побыть с другом.

Здесь ее окружали гладкие кожаные диваны и натертые до блеска стеклянные журнальные столики. Мама Юханнеса крадучись входила в комнату с подносом: на нем стаканы с соком и печенье. Крутой парень по имени Макс Пэйн лихо расстреливал врагов на экране телевизора. Пальцы Юханнеса порхали над кнопками и рычагами на пульте управления. Тереза ужасно мерзла. Ей приходилось каждый раз закутываться в одеяло, наблюдая за тем, как ее друг бойко передвигается по полным преступников кварталам Нью-Йорка.

Юханнес раздобыл игру «Железный кулак — 4» и пульт для второго игрока. Теперь Тереза тоже могла участвовать, и они устраивали поединки друг против друга. У Терезы выходило неплохо, она прекрасно понимала все правила и даже иногда выигрывала, но уже через пять минут ей становилось скучно, а Юханнес мог сидеть за приставкой целыми днями.

Тереза еще одевалась в прихожей, а мама Юханнеса уже заходила в детскую с небольшим портативным пылесосом, чтобы убрать за ней рассыпанные крошки от печенья. По дороге домой — всего метров двести — Терезе хотелось плакать, но она всегда сдерживалась.

Одним майским днем Тереза стояла у себя на участке и не знала, куда ей пойти. Перед ней — гараж, к которому прислонен ее велосипед. Налево — тропинка к дому Юханнеса. Направо — дорога, ведущая к шоссе. Позади — ее собственный дом. И ни в одну из сторон ей идти не хотелось.

Безвольно опустив руки, она стояла на лужайке. Ее влекло только вверх или вниз. Провалиться сквозь землю или взмыть в небо. Но оба пути закрыты для нее. Тереза жалела, что она не крот и не птица, что она не кто-то другой. Что у нее даже нет способности притвориться кем-то из них.

Минут пять Тереза простояла не двигаясь. Одна мысль в голове обрела ясные очертания и сложилась в целую фразу. Она произнесла ее про себя и повторила несколько раз.

«Мне некуда податься». «Мне некуда податься».

Тереза раскачивалась взад и вперед. Даже подумала, а не упасть ли ничком, не выставив руки, чтобы проверить: вдруг земля под ногами разверзнется. Но этого не произойдет. Не стоит и пытаться. Девочка развернула свое тело влево и заставила ноги пойти. На полпути к дому Юханнеса она свернула в лес и отправилась к гроту. Оглядев неровные стены их покинутого убежища, Тереза начала вспоминать, как они с Юханнесом играли здесь, составляя коллекции из разных предметов. От этих мыслей стало еще грустнее.

«Мне некуда податься».

Слова прилипли к ней и не желали уходить. Они крутились у нее в голове, не позволяя думать ни о чем другом. Окутанная словами, Тереза вернулась в дом, сбросила ботинки в прихожей, пошла в свою комнату и закрыла дверь. Затем она достала блокнот, который ей подарили на одиннадцатый день рождения, и написала сверху на первой странице:

«Мне некуда податься».

Тут же в голове родилась следующая фраза:

«Дороги нет».

Посасывая кончик карандаша, Тереза глядела на эти две строчки. Способность думать вернулась к ней, и она стала подыскивать фразу, которой можно было бы продолжить. И вот что вышло:

«Но надо идти».

Отложив карандаш, Тереза сначала прочла то, что получилось, про себя, а потом вслух:

«Мне некуда податься. Дороги нет.

Но надо идти».

Звучало неплохо. Считай, настоящее стихотворение. И кошки больше на душе не скребут. Будто теперь эти слова не о ней. Или нет, о ней, но в другом, более высоком значении. Будто она не просто стояла и не знала, куда пойти, а пережила какие-то сильные эмоции.

Тереза пролистала блокнот: красивая кожаная обложка заключала в себе восемьдесят пустых страниц кремового цвета. У девочки сердце замерло при мысли о том, что страницы заполнятся. Ее собственными словами. Ее собственными фразами. Еще немного подумав, она написала:

«Должен быть кто-то еще».

За этой фразой последовала еще одна, а потом еще одна. Дойдя до конца страницы, Тереза перелистнула ее и продолжила писать.

Летом после пятого класса все стало по-другому. У Терезы начала расти грудь, а под мышками у Юханнеса появились волосы. Теперь, если они купались на каком-нибудь уединенном пляже и приходилось переодеваться друг перед другом, им становилось неловко. Терезу это ужасно раздражало: так глупо!