Юн Линдквист - Звездочка

От счастья у Терезы перехватило дыхание, и ее парализовало, будто от страха. Она и пальцем пошевелить не могла. Терез модулировала голосом и выдерживала паузы в нужных местах так, чтобы текст идеально совпал с мелодией. Казалось, музыка изначально была написана на эти слова. Когда песня достигла первого крещендо и Терез запела: «Взлети, взлети хоть раз! Черт побери, черт побери!» — Тереза расплакалась.

Терез нажала клавишу пробела, и песня остановилась. Она взглянула на Терезу, по щекам которой стекали слезы, и произнесла:

— Ты не грустная. Ты рада. Ты плачешь от радости. Тереза кивнула, сглотнула слезы и вытерла лицо:

— Да, извини, мне просто показалось, что это так красиво.

— Почему ты извиняешься?

— Потому что… Не знаю. Потому что назвала песню красивой, хотя там мои же слова. Но она красивая из-за твоего пения.

— Я пою красиво. Твои слова хорошие. Вместе выходит красиво, — кивнула Терез.

— Наверное, так. Но мои слова стали гораздо лучше, когда ты их спела.

— Но это те же слова. У меня хорошая память. Так Джерри говорит.

Терез развернулась к компьютеру и раскрыла одну из папок. Показав на длинный список файлов, тянущийся во весь экран, она сказала:

— Мы с Джерри сочинили много песен. Можешь написать к ним слова?

Девочки начали слушать песни, одну за другой. Лишь несколько из них цепляли так же, как та, первая, но песен, требующих текста, оказалось немало. В голове у Терезы появлялись обрывки фраз, и она тут же записывала их себе в блокнот. Неужели она и вправду сидит и сочиняет тексты для песен? Ничего интересней она в жизни не делала!

Когда отзвучала последняя мелодия, Тереза устало прислонилась к спинке дивана. На то, чтобы прослушать все песни, ушло больше двух часов, и под конец Тереза словно в трансе записывала отдельные слова в блокнот. Она всегда считала, что у нее скудное воображение, но его тут как будто и не требовалось. Она просто записывала на бумагу то, что говорила ей музыка.

За окном начало темнеть, и Тереза устало наблюдала за снежинками, кружащимися в свете фонаря. Вдруг она резко выпрямилась и вскочила с дивана.

— Черт! Черт, черт! — закричала она и, увидев телефон на тумбочке, бросилась к нему. — Мне нужно… Можно мне… Могу я позвонить?

— Не знаю, — ответила Терез. — Я не умею.

Будильник рядом с телефоном показывал половину шестого. Поезд домой ушел десять минут назад. Тереза закрыла глаза и крепко прижала трубку к уху. На звонок ответил Йёран. Он со вздохом выслушал дочь и предложил приехать за ней на машине.

Тереза представила, что ей придется провести три часа бок о бок с отцом, придумывая объяснения и пытаясь избежать расспросов про ее день в Стокгольме. Ей этого вовсе не хотелось. Терез стояла рядом и заинтересованно наблюдала за гостьей, когда та, прикрыв трубку ладонью, спросила ее:

— Я могу тут переночевать?

— Да.

Терезе пришлось парировать несколько вопросов, но в итоге было решено: она остается на ночь и поедет домой в воскресенье днем. Положив трубку, она собралась объяснить все подружке, сказать, что не хотела навязываться, но Терез заговорила первой.

— Ты умеешь этим пользоваться? — спросила она, указав на телефон.

Тереза уже перестала удивляться странностям новой подруги и просто ответила:

— Конечно.

Тогда Терез вынула из ящика письменного стола конверт и протянула его подруге со словами:

— Позвони ему.

Тереза прочла письмо от Макса Хансена и увидела, что он указал номер как домашнего, так и мобильного телефона.

— И что мне ему сказать?

— Я хочу сделать диск. Чтоб на нем был мой голос. И чтоб диск был как зеркало.

— Он пишет, что просто хочет встретиться и все обсудить.

— Я встречусь с ним. Завтра. Ты пойдешь со мной. А потом я сделаю диск.

Тереза снова прочла письмо. Насколько она могла судить, именно о таком мечтают парни и девчонки, стремящиеся сделать карьеру артиста. Но штемпель на конверте был десятидневной давности.

— Тебе, видно, много таких писем приходит, да?

— Я получила одно письмо. Вот это.

Уставившись на два телефонных номера, Тереза пыталась сообразить, что скажет, когда позвонит по одному из них. Как-то странно это все.

— Ты правда никогда раньше не пользовалась телефоном?

Ты ведь шутишь, верно?

— Я не шучу.

Собравшись с духом, Тереза подняла трубку и набрала номер домашнего телефона. Ожидая ответа, она снова пробежалась глазами по письму. Если не обращать внимания на льстивые похвалы, тон у него вполне деловой. Тереза расправила плечи и приготовилась прозвучать более взросло и уверенно.