Пьер Леметр - Алекс

— Итак, — продолжал Луи, словно не слыша этих слов, — мадам Занетти встречалась с Феликсом Маньером. Видите, как выстраивается еще одна цепочка. Гаттеньо, которого вы знали, был знаком с Прадери, которого вы не знали. И точно так же: мадам Занетти, которую вы знали, была знакома с Феликсом Маньером, которого вы не знали.

Повернувшись к Камилю, он озабоченно спросил:

— Я не слишком запутанно излагаю?

— Нет-нет, все довольно четко, — ответил Камиль, тоже изображая на лице слегка преувеличенную озабоченность.

— Но все же я кое-что уточню.

Луи повернулся к Вассеру:

— Иными словами, вы знали, прямо или косвенно, всех тех людей, которых убила ваша сестра. Так понятнее, я надеюсь? — Он снова повернулся к шефу.

Камиль, подхватывая игру, ответил ему в тон:

— Не хочу тебя разочаровывать, Луи, но твоя формулировка все же недостаточно полна.

— Вы находите?

— Да, я нахожу.

Вассер механически поворачивал голову то к одному, то к другому. Гребаные засранцы!..

— Ты позволишь мне еще кое-что уточнить?

Луи сделал широкий жест рукой, словно раздающий милостыню монарх.

— Так вот, месье Вассер, у меня вопрос касательно вашей сестры, Алекс…

— Да?..

— Сколько раз вы ее продавали?

Молчание.

— То есть я хочу сказать, что о некоторых ваших клиентах нам известно: Гаттеньо, Прадери, Маньер… Но, возможно, это не все? Мы хотим знать наверняка, во избежание недоразумений. Поэтому нам нужна ваша помощь — ведь вы, будучи организатором, конечно же точно знаете, сколько людей приходили к вам, чтобы попользоваться малышкой Алекс.

Вассер, судя по виду, впал в ярость.

— Вы что, считаете мою сестру шлюхой? У вас и в самом деле нет никакого уважения к покойным?

Затем на его губах появилась легкая улыбка.

— Скажите, господа, а как вы собираетесь это доказать? Пригласите Алекс в свидетели?

Он сделал паузу, словно давая полицейским возможность оценить его чувство юмора.

— Или, может, позовете в свидетели клиентов? Боюсь, с этим будут сложности. Насколько я понимаю, они сейчас выглядят не лучшим образом.

В своих дневниковых записях, разбросанных по тетрадям и блокнотам, Алекс никогда не указывала дат. Сами записи были неясными — она словно боялась слов, даже наедине с собой, и не осмеливалась доверить их бумаге. А может быть, каких-то слов она просто не знала. Одна из записей выглядела так:

В четверг Тома пришел со своим приятелем Паскалем. Они вместе учились в школе. У него был ужасно глупый вид. Тома поставил меня перед собой и строго на меня посмотрел. Его приятель хихикал. После, у меня в комнате, он тоже хихикал, он хихикал все время. Тома сказал: ты будешь хорошей девочкой с моим другом. Дальше все происходило уже в моей комнате, его друг хихикал, даже когда делал мне больно, он как будто не мог остановиться. Я не хотела плакать при нем.

Камиль хорошо представлял себе, как этот кретин насилует маленькую девочку и хихикает. Должно быть, он воображал себе невесть что — может, даже думал, что делает ей приятно, с дурака станется. Но в целом этот эпизод гораздо больше говорил о Тома Вассере, чем о Паскале Трарье.

— Я так понимаю, разговор не закончен, — сказал Тома Вассер, нетерпеливо постукивая пальцами по колену, — но все-таки уже поздновато. Может, сделаем перерыв, господа?

— Еще буквально пара вопросов, если вас не затруднит.

Тома несколько секунд пристально смотрел на часы, делая вид, что колеблется, но потом все же сдался на милость Луи.

— Хорошо, но давайте побыстрее. Мои домашние уже наверняка беспокоятся.

Он скрестил руки на груди, давая понять: я вас слушаю.

— Я бы попросил вас выслушать некоторые из наших гипотез и внести свои уточнения, если сочтете нужным, — продолжал Луи.

— Прекрасно. Я и сам хочу того же. Нет ничего лучше ясности. Особенно когда дело касается гипотез.

Он выглядел искренне довольным.

— Когда вы начали спать со своей сестрой, Алекс было десять лет, вам — семнадцать.

Вассер с легким недоумением перевел взгляд с Камиля на Луи.

— Мы, кажется, договорились, господа, что вы лишь проверите некоторые свои предположения.

— Именно так, месье Вассер, — с готовностью кивнул Луи. — Речь идет о наших гипотезах, и я прошу вас сказать только о том, не содержат ли они внутренних противоречий… взаимоисключений… и прочего в этом роде.

Тон, которым Луи произнес этим слова, был абсолютно ровным — никакой многозначительности, никаких скрытых намеков.