Деннис Лихэйн - Общак

— Зато вы еще живы, — сказала Надя.

Боб покачал головой:

— Я просто стою за стойкой.

Надя внимательно посмотрела на него поверх своего пива, давая понять, что не очень-то ему поверила, но не станет на него давить.

— Думаешь, он просто уйдет? — спросила Надя.

— Эрик? — уточнил Боб. — Мне показалось, что он не из тех, кто просто уходит.

— Верно. Он убил парня, которого звали Риччи-Времечко. То есть звали его…

— Риччи Велан, да, я знаю.

Надя кивнула:

— Эрик его убил.

— За что?

— Не знаю. Эрик не большой любитель рассуждать за что и почему. — Она встала. — Еще пива?

Боб сомневался.

— Ну же, Боб, расслабься немного.

Боб засиял улыбкой:

— Почему бы и нет?

Надя поставила перед ним еще пиво. Потрепала Рокко по голове. Потом села, и они выпили.

Боб проводил Надю до ее крыльца.

— Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, Боб! Спасибо.

— За что?

Надя пожала плечами. Она положила ладонь Бобу на плечо и быстро поцеловала его в щеку. А потом ушла.

Боб пошел домой. На улицах было тихо. Он дошел до длинной полоски льда на тротуаре. Вместо того чтобы обойти ее, прокатился по льду, раскинув руки для равновесия. Словно мальчишка. Докатившись до конца ледяной полосы, он улыбнулся, глядя на звезды.

Вернувшись к себе, Боб сгреб со стола пивные банки. Сполоснул и положил в пластиковый пакет, висевший на ручке ящика. Он улыбнулся при виде Рокко, который свернулся клубочком и спал в углу своей клетки. Боб выключил в кухне свет.

Потом снова включил в кухне свет и открыл клетку. Рокко, открыв глаза, уставился на него. Боб рассматривал новый предмет, появившийся в клетке Рокко.

Зонтик, который унес у него из дома Эрик Дидс.

Боб вытащил зонт из клетки и долго сидел с ним в руках.

Поздним утром в пятницу Эрик Дидс сидел в пиццерии «Hi-Fi», взяв пару ломтиков пиццы. Эрик всегда садился лицом к двери любого заведения, где ел или пил. Он предпочитал оставаться шагах в десяти от выхода. На всякий случай, как он когда-то объяснял одной девушке.

— На какой случай?

— На случай, если они придут за мной.

— Кто «они»?

— Всегда есть какие-нибудь «они», — пояснил Эрик, глядя девушке в глаза, — он в то время встречался с Дженни Мэдден, и ему казалось, он читает в ее глазах понимание. Наконец — вот именно наконец! — кто-то его понял и принял.

Дженни погладила его по руке:

— Всегда есть какие-нибудь «они», вот как?

— Да, — сказал Эрик. — Есть.

Через три часа Дженни бросила его. Оставила сообщение на громоздком старом автоответчике, который отец Эрика установил в передней гостиной их дома на Паркер-Хилл. Ее сообщение начиналось вполне мило, она говорила, что причина только в ней, а не в нем, рассуждала о том, что иногда люди просто отдаляются друг от друга, и она надеется, что когда-нибудь они снова станут друзьями, однако если он, чокнутый психопат, снова полезет к ней со своим дерьмом — если только попытается, — четыре ее брата подкараулят его на Бакки-авеню и выбьют все паршивое дерьмо из его сраной задницы. Обратись за помощью, Эрик. Обратись, черт бы тебя подрал, за помощью. Но меня оставь в покое.

Эрик оставил ее в покое. Всего через полгода она вышла за Пола Гиральди, электрика. Теперь у нее уже трое детей.

А Эрик до сих пор садится в пиццерии так, чтобы видеть выход. Ест в одиночестве. И в большинстве случаев этому рад.

Этим утром он подумал было, не извлечь ли пользу из своей привычки, когда толстый мужик, Кузен Марв, подошел к его столику, однако ему не хотелось устраивать скандал, чтобы снова не лишиться права находиться в пиццерии. В 2005 году ему уже было на полгода отказано в посещении после истории со «Спрайтом» и зелеными перцами, и то были самые долгие шесть месяцев в его жизни, потому что в «Hi-Fi» готовят самую лучшую пиццу за всю историю пиццы.

Поэтому он не сдвинулся с места, пока Кузен Марв снимал пальто и усаживался напротив него.

— «Зимы» мы по-прежнему не держим, — сказал Кузен Марв.

Эрик продолжал жевать, не понимая, к чему все это.

Кузен Марв отодвинул солонку и банку с тертым пармезаном и уставился на него через стол.

— Чем тебе не угодил мой кузен?

— Он забрал мою собаку. — Эрик подвинул банку с пармезаном на место.

— Я слышал, ты избил эту собаку.

— И потом мне было стыдно. — Эрик сделал крошечный глоток кока-колы. — Это разве не считается?

Кузен Марв посмотрел на него так, как смотрело большинство людей: как будто видят насквозь его мысли и эти мысли вызывают у них жалость.