Сара Рейн - Корни зла

Конечно же, она не обошла его. Выскочив из темноты, Эдмунд почувствовал ее страх. Он наслаждался своим стопроцентным успехом, ведь до последнего момента Трикси не знала, что он был так близко. Силы его возрастали — его собственные и силы Криспина. Эдмунд чувствовал в себе достаточно уверенности и сил убить не одну, а двадцать любопытных преподавательниц.

Он заломил ей руки за спиной; стерва пнула его достаточно сильно, но он схватил ее за горло. Затем высоко поднял бутылку из-под виски и разбил ее о голову Трикси.

В тот момент, когда Трикси резко упала на землю, все прошлое «Ашвуда», казалось, набросилось прямо на Эдмунда. Призраки зашевелились и заскользили в темноте, беспорядочное эхо налетело и окружило его.

Призраки.

В глубине кружащегося эха он мог лишь различить мягкий шепчущий голос.

Сначала несколько неясный, но он становился все более отчетливым.

«Отлично сработано, Эдмунд... — послышался этот шепчущий голос. — О да, отлично сработано... А теперь ты собираешься ее убить, не так ли?»

Это был очень юный голос — почти детский. И Эдмунд знал, что никогда в жизни не слышал его. Был ли это голос ребенка, умершего рано?

Фэйн стоял совершенно неподвижно, сосредоточившись на этом легком детском голоске. Постепенно он понял, что голос спрашивал его, почему он придумал такой странный план, будто убийцей был либо пьяница, либо бродяга. Почему не использовал ашвудскую легенду в своем плане?..

Ашвудская легенда. Эти слова неожиданно оглушили Эдмунда, и он чуть было не потерял сознание. Но, конечно же, он не мог использовать легенду. Чересчур опасно. Люди вспомнили бы прошлое.

«Пугливый кот... — произнес голос с издевкой (да, это был голос ребенка). — Эдмунд, неужели бы ты не справился, даже если бы люди все вспомнили?..»

Волнение пронизывало каждую клеточку тела Эдмунда. Темнота, казалось, пульсировала и наполнялась страхом, который все еще висел в воздухе с того момента, как он настиг Трикси Смит. Страх был черно-красный, как запекшаяся кровь. Эдмунд ощущал страх в воздухе, почти видел его.

Легенда Ашвуда. Осмелится ли он использовать ее? Эдмунд заволновался, мысли, подобно атомам, замелькали у него в голове, и какое-то сладостное предвкушение охватило его. Ашвудская легенда... Но сможет ли он справиться, когда о ней заговорят снова?

«О конечно, ты сможешь... — раздался шепот. — Неужели ты думаешь, что кто-либо когда-нибудь забывал, что случилось здесь однажды? Эта история в любом случае снова вырвется наружу, когда найдут тело Трикси Смит... Эта студия всегда была Студией-Убийцей, Эдмунд, давай не будем забывать об этом». Слова шуршали и шелестели, как будто в темноте кто-то играл с шелковым платком. Мне все это кажется, подумал Эдмунд. На самом деле я ничего не слышу. Это всего лишь дождь за окном. Да, но «ребенок, записанный в отчете просто под именем „Алли“, был в те дни в Ашвуде...» Мог этот ребенок быть Альрауне? Неужели Альрауне и сейчас здесь? Но Альрауне никогда не существовала на самом деле...

«Неужели, Эдмунд?.. Ты так в этом уверен?» Шепот был едва уловим, нематериален — как высохшая шелуха от мух в сети паука. Неужели это действительно призрак Альрауне, ее голос?

— Я не верю в тебя, — сказал Эдмунд. Его голос прозвучал и сердито, и вместе с тем жалобно. — Я не смею верить в тебя.

«Тебе и не нужно верить в меня ... Единственное, во что тебе нужно верить, — это в промысел смерти... Помни это, Эдмунд...»

Смерть, убийство. Эдмунд все еще не верил в Альрауне, но он не мог перестать думать, что призрак где-то рядом. Внезапно он понял, что пересек комнату и теперь стоял возле выключателей. Эдмунд протянул руку, чтобы снова включить единственную лампочку. Трикси Смит неуклюже лежала там, где упала. Все еще без сознания? Да! Но она дышит. Он направился в сторону гримерной и костюмерной.

«Ты собираешься сделать это, Эдмунд, не так ли?» — внезапно раздался взрыв смеха.

«Собираюсь ли я?» — подумал Эдмунд.

В костюмерной, когда он открыл дверь, было темно и плохо пахло. Лайам Дэвлин был прав. Комната была меньше, чем ожидал Эдмунд. Большая часть одежды все еще висела на месте, хотя кое-где на полу валялись платья и костюмы, которые упали вместе с державшими их вешалками. Несмотря на это, было совсем не сложно представить ряды и ряды костюмов, шляп, обуви, которые хранились здесь. Лукреция, должно быть, отлично знала это место. Она, наверное, властно проплывала мимо стоек с одеждой. Она требовала дорогие наряды и отказывалась надевать то, что не подходило под ее требования. «Эгоцентричная стерва», — подумал Эдмунд.