Сергей Бакшеев: Галактика мозга

На стоянке отеля перед тем, как выходить из автомобиля, японский гость вновь любезно попросил:

— Увазаемый профессор Леонтьев, мне отень нузно встретиться с доктор Шувалов. Больсое вам спасибо.

Упоминание научных званий в правильном порядке и восточная обходительность, сопровождаемая глубоким поклоном, произвели на директора института благоприятное впечатление.

— Приходите завтра в наш институт. Там и встретимся. Вот моя визитка.

Японец еще раз вежливо поклонился, дал в ответ свою карточку, однако продолжал настаивать.

— Я хотеть сегодня поговорить с доктор Шувалов. Я хотеть приглашать вас и доктор Шувалов в ресторан.

— Ресторан — это правильно, — согласился директор, любивший вкусно поесть, — но по воскресеньям у сотрудников могут быть свои планы на вечер.

Растерянное лицо японца превратилось в выразительную маску одной большой Просьбы. Взрослый мужчина выглядел настолько трогательно, что Юрий Михайлович сжалился, набрал повторный вызов на телефоне, вытянул руку и продемонстрировал зарубежному гостю длинные безответные гудки. Японец внимательно смотрел на дисплей мобильного телефона, запоминая вызываемый номер.

Дождавшись окончания связи, Леонтьев неожиданно вспылил:

— Да что за спешка такая! Вы мне можете объяснить?

Хисато Сатори по достоинству оценил недовольство влиятельного господина. Его лицо в миг стало серьезным, и он загадочно произнес:

— Сейчас вы сами всё увидите.

Он развернул необычный футляр замками к Леонтьеву и бережно выровнял на коленях длинную жестянку. Мягко щелкнули металлические зажимы. Выпуклая крышка медленно поднялась.

— Вот она, — с восхищенным придыханием произнес Сатори.

Юрий Михайлович ожидал увидеть что угодно, но только не это. Сначала он обратил внимание на швейцара отеля в старомодном цилиндре и белых перчатках. Тот любезно распахнул дверцу автомобиля и нечаянно заглянул в футляр. Дежурная улыбка на вышколенном лице служащего сменилась отвисшей челюстью и выпученными от страха глазами.

Профессор перевел взгляд на футляр и разглядел его содержимое. Настала его очередь застыть в немом удивлении.

Внутри, в мягком бархатном углублении, как шикарном маленьком гробу, покоилась человеческая рука, отрезанная выше локтя.

Раскачиваясь и переваливаясь с колеса на колесо, «скорая помощь» преодолела проселочные рытвины и выскочила на шоссе.

— У нее нет пульса. Сделайте что-нибудь! — потребовал Антон, видя безжизненное матово-бледное лицо Людмилы.

Врач с сочувствием посмотрел на него, тяжело вздохнул и решился.

— Дефибриллятор! — Плоские электроды с толстыми проводами прижались к грудной клетке девушки. Врач оскалился и кивнул фельдшеру: — Давай!

Щелкнул тумблер, тело девушки дернулось под электрическим разрядом.

— Еще раз! — Последовал новый удар током. Неприятно запахло чем-то жженым. — Еще!

После очередного треска врач присмотрелся к пациентке, снял электроды и равнодушно констатировал:

— Сердце пошло, дыхание поддерживаем.

Антон устало прикрыл глаза и с облегчением протер мокрое лицо. «Мы спасли Люду». Он вынул телефон из джинсов, собираясь позвонить Борису, но натолкнулся на безрадостный оценивающий взгляд врача.

— Что такое? Почему вы так смотрите?

— Вы ее муж?

— Нет. Друг. Коллега.

— Вас зовут…

— Антон.

— Видите ли, Антон. Сердце мы запустили, но девушка без сознания. И все признаки указывают на то… — Врач опустил голову и заботливо подтянул простынь, прикрывая обнаженное тело Людмилы. — Красивая.

— Договаривайте, — ожесточился Шувалов, уже догадываясь, куда клонит осторожный доктор.

— Сколько минут прошло, прежде чем вы ее достали из реки? Минут пять, не меньше. И мы приехали спустя четверть часа. Конечно, вы делали всё, что могли, но… Ее мозг был лишен кислорода достаточно продолжительное время. А это означает, что в нем произошли необратимые последствия.

— Вы считаете, что ее мозг умер?

— К большому сожалению, Антон.

— Нет.

— Достаточно четырех минут без кислорода. То, что мы сейчас наблюдаем: сердце, легкие — это имитация жизни. Главное в организме — мозг! Пока жив мозг — жив и человек. Иначе…

— Я прекрасно знаю это и без вас! — жестко отрезал Шувалов. Он всё понимал, но не мог смириться с очевидным. — Она будет жить? Вы ее спасете?!

Врач не отвечал. Хуже того, он перестал что-либо делать и старательно отводил взгляд.