Иен Рэнкин - Перекличка мертвых

— Будем считать это отгулом за переработку, — это было все, что сказал ему дежурный сержант.

Ребус пошел в вагон-ресторан и плотно позавтракал. Вернувшись в свой вагон, он углубился в газету, стремясь избежать разговоров с другими пассажирами. Сидевший напротив него молодой парень с угрюмым лицом кивал головой в такт аккордам гитары, слышавшимся из его наушников. Бизнес-вумен рядом с ним раздраженно сопела, сердясь, что столик слишком мал, чтобы разложить на нем все документы. Место рядом с Ребусом оставалось свободным до самого Йорка. Он уже много лет не ездил на поезде. Вагон был заполнен туристами и их багажом, хнычущими детьми, экскурсантами, рабочими, возвращавшимися после уик-энда на работу в Лондон. Проехали Йорк, затем Донкастер и Питерборо. Невысокий толстяк, севший рядом с Ребусом, спал, но перед тем, как заснуть, сообщил, что, согласно купленному билету, место у окна его, но он не прочь посидеть у прохода, если Ребус не хочет пересаживаться.

— Отлично, — коротко ответил Ребус.

Газетный киоск на вокзале Уэверли открылся всего за несколько минут до отхода поезда, но Ребусу удалось купить «Скотсмен». Репортаж Мейри красовался на первой полосе. Статья изобиловала словами «якобы», «вероятно», «потенциально», однако заголовок порадовал Ребуса:

«ОРУЖЕЙНЫЙ МАГНАТ В ПАРЛАМЕНТЕ ПОКУПАЕТ ТАЙНУ».

Ребус уже приобрел навык отличать пристрелочный выстрел от стрельбы по цели; основной запас пороха Мейри приберегала на будущее.

Ребус отправился в дорогу налегке, без багажа, намереваясь вернуться обратно последним поездом, может даже в спальном вагоне, где будет шанс поговорить с проводниками и выяснить, не работал ли кто-то из них на ночном поезде, который вышел из Эдинбурга в среду. Ребус полагал, что он был последним, кто видел Стейси Уэбстер — если отбросить возможность, что ее видел кто-либо из сотрудников железнодорожной компании. Если бы он тогда проводил ее на вокзал, сейчас у него не было бы сомнений в том, что она действительно села на поезд. А так она могла быть где угодно — в том числе и залечь на дно до тех пор, пока Стилфорт не состряпает для нее новую личину.

Ребус был почти уверен, что она спокойно сможет устроить себе новую жизнь. К этой мысли он пришел прошлой ночью, поняв, сколько масок она носила: коп, Сантал, сестра, убийца. Чертова квадрофения, как говорится в альбоме группы «Ху». В воскресенье Кенни, сын Микки, приехал к нему на БМВ и объявил, что привез ему кое-что. Ребус спустился посмотреть — оказалось, альбомы, диски, пленки, пластинки… вся фонотека Микки.

— Об этом сказано в завещании, — объяснил Кенни. — Папа хотел, чтобы все это перешло к тебе.

После того как они перетащили все в квартиру Ребуса, Кенни задержался ровно настолько, сколько потребовалось, чтобы выпить стакан воды. Махнув ему на прощание рукой, Ребус сел и стал разглядывать неожиданный подарок. Потом, сидя на полу возле коробок, принялся разбирать содержимое: настоящую сокровищницу воспоминаний. Даже запах конвертов уносил его в прежние времена.

Среди пластинок, конечно же, нашлась и «Квадрофения» — углы конверта обтрепаны, винил в рубцах и шрамах, но все еще играет…

И вот теперь, сидя в поезде, Ребус вспоминал последние слова Стейси: «Так и не сказали ему, что сожалеете об этом»… Он тогда подумал, что она имеет в виду Микки, а сейчас до него дошло, что она имела в виду еще и себя с Беном. Сожалела ли она, что убила троих? Сожалела ли, что все рассказала брату? Каково было ему, понимавшему, что он обязан отдать ее в руки правосудия, и ощущавшему за спиной жесткую каменную стену и зияющую за ней бездну… Ребус подумал о книге воспоминаний Кафферти «Лицедей». Да… многие могли бы озаглавить так свои жизнеописания. Знакомые вам люди… они могут почти не меняться внешне — ну волосы редеют, брюшко растет, — но вы никогда не узнаете, что прячется за их опущенными веками.

На остановке в Донкастере мобильник Ребуса зазвонил, разбудив его слегка похрапывавшего соседа. На дисплее высветился номер Шивон. Ребус не ответил, и тогда она прислала эсэмэску, которую он открыл, поскольку газета была прочитана, а пейзажи за окном наскучили.

«Где ты? Корбин вызывает нас обоих. Надо ему что-то сказать. Перезвони».

Ребус понимал, что позвонить не сможет, — она сразу поймет, что он в поезде, и догадается, куда он едет. Однако необходимо ответить, и он, подождав полчаса, послал эсэмэску:

«Я в постели нездоров поговорим позже». Знаки препинания он ставить не научился.