Арсен Ревазов - Одиночество-12

– Омега.

– А Скорпионс?

– Украли песню. И изуродовали.

Гусар отвечал коротко, лениво и неохотно. Я понял, что у меня остался последний вопрос.

– А что это за язык?

Гусар посмотрел на меня, как будто я спросил его, откуда он взял деньги на билет до Москвы. Потом покачал головой и процедил медленно и доступно:

– В-е-н-г-е-р-с-к-и-й.

Ближе к Москве гусар обратился ко мне, чтобы узнать, как заполнять имиграционную карточку и сколько стоит такси до центра. Я объяснил, что такси лучше заказывать по телефону: пока пройдем выгрузку, границу, получение багажа и таможню, оно как раз подъедет, – и пообещал помочь. Тут гусар подобрел, объяснил, что песня – 1968 года. А суки-скорпы взяли и нагло передрали ее. Но Омега отстояла свои права и поставила скорпов на приличные бабки.

Я дипломатично заметил, какое это замечательное время было – поздние Sixties, если Rock&Roll'ная волна не просто докатилась до красной Венгрии, а еще и поднялась там на такую высоту. От этого гусар совсем расстрогался, вытащил диск из ноутбука и подарил его мне. Без коробки. Я взял его в руки. На нем по кругу было выведено: Tizezer Lepes. Совсем непонятный язык.

Тут выяснилось, что Антон вовсе и не спит.

– Давай обсудим дальнейшую стратегию поведения.

Мне чертовски не хотелось думать.

– А зачем нам стратегия? У тебя есть план. Будем действовать по нему, а по ходу дела импровизировать.

– Плана нет. Но в аэропорту нас встретит человек, у которого этот план есть.

Я пытался взбодриться и представил себе маленькую чашку дымящегося кофе.

– Знаешь, я сейчас плохо соображаю. А что за человек?

– Девушка. Твоя, кстати, знакомая. Ты даже пытался ухаживать за ней.

Я немного взбодрился безо всякого кофе.

– Финдиректриса что ли?

– Интересно. А ты, что, пытался за ухаживать за финдиректрисой?

– Нет. Скорее она за мной. В тюрьме.

– Это не финдиректриса.

– А кто?

– Увидишь. Осталось меньше часа. У тебя будет приятный сюрприз.

Самолет приближался к земле и вибрировал, как стиральная машина перед оргазмом. Раньше от такой тряски я бы страшно испугался, а теперь ощущение того, что меня ведет что-то высшее, совершенно лишило меня страха. Мы сели, как ни в чем не бывало.

Перед самой границей я вспомнил про хатов, про свой фальшивый паспорт и забеспокоился, однако сонные пограничницы в Шереметьево-2 мрачно и лениво его проштамповали. Судя по всему, Антон был прав, взяв билеты на такой идиотский рейс. И про итальянца – тоже был прав. А про француженок – не прав. И вполне возможно, что жучок в номере – гостиничный стандарт итальянской полиции для борьбы с Cosa Nostra.

В таможенной зоне на меня вяло зевнула овчарка. Мы прошли через расступающуюся цепь темно-коричневых таксистов и вышли на улицу. Пять утра. Серый рассвет. Трудно придумать время хуже. Для чего бы то ни было.

Зона парковок быстро кончилась, и мы ступили на порог Новотеля – серо-зеркального параллелепипеда с неуклюжим сервисом и каменными лицами портье. Мне всегда казалось, что ее построили специально, чтобы запугать иностранцев. Если уж в отеле международного аэропорта, в двух часах полета от Европы, начинается такая подозрительная смесь варварства и цивилизации, то о том, что творится в 10 километров от нее, и подумать страшно. А чтобы понять, что нет, не страшно – надо во-первых, преодолеть эти 10 километров, а во-вторых, знать русский. Или чтобы тебя ждали русские друзья. Москва – не лучшее место для одиноких иностранцев.

Мы прошли через холл в ресторан. В самом дальнем углу, действительно, сидела девушка с русой косой. И действительно, эту косу я определенно где-то видел… Когда мы прошли пол-дороги, девушка обернулась, и я ахнул. Медсестра Аня. Агент израильской спецслужбы. Кое-что начинает проясняться. Например, мое чудесное спасение из-под колес Мерседеса. Но как эти спецслужбы что-то пронюхали? Ведь мы создали концессию «Одиночество 12» за день до моего отъезда в Тель-Авив… Мы подошли к Ане. Длинный бежевый свитер. Черные джинсы. А где же ямочки на щеках, которые чуть не свели меня с ума в Израиле? Нет ямочек. Взгляд – усталый, как будто она три дня и три ночи провела над штабными картами.

Мое «Здравствуй, дорогая» осталось вызывающе безответным. Антон сказал «Привет» довольно нервно, в ответ на что мы услышали:

– У нас мало времени. Вы будете строго следовать моим инструкциям. Вы не будете задавать лишних вопросов. Вы будете строжайшим образом подчиняться моим инструкциям. Пока понятно? Наш план состоит из двух…