Чеви Стивенс - Родная кровь

Том сказал, что в ближайшее время он, вероятно, ничего не узнает, но уже через пару дней он позвонил. Я как раз убирала тарелки со стола после обеда.

– Я раздобыл информацию, о которой вы просили. – Его тон доброго дедушки сменился холодом.

– Мне не стоило этого знать? – рассмеялась я.

Но ему было не до смеха.

– Вы были правы. Джулия Ларош – не настоящее имя вашей матери. Ее зовут Карен Кристиансон.

– Это интересно. Вы выяснили, почему она сменила имя?

– Оно не кажется вам знакомым?

– А должно?

– Карен Кристиансон – единственная выжившая из жертв Кемпингового Убийцы.

Меня бросило в дрожь. Я что-то читала о Кемпинговом Убийце – меня всегда интересовали маньяки. Эван говорит, что я сумасшедшая, раз мне нравятся такие вещи, но когда по телевизору в новостях рассказывают о знаменитых маньяках, меня не оттащить от экрана. У всех них были довольно зловещие прозвища: Зодиак, Насильник-вампир, Убийца с Грин-Ривер. [3] Зодиак (настоящее имя неизвестно), Насильник-вампир (Боден Уэйн) и Убийца с Грин-Ривер (Гэри Риджуэй) – американские серийные убийцы. Про Кемпингового Убийцу мне не припоминалось ничего интересного. Он убивал людей в центральных районах Британской Колумбии, вот и все, что я знала.

– Я хотел все перепроверить, а потому съездил в Викторию и сделал пару фотографий Джулии, а потом сравнил их со снимками Карен Кристиансон, выложенными в Интернете. Похоже, это действительно одна и та же женщина.

– О господи! Неудивительно, что она сменила имя. Наверное, она познакомилась с моим отцом уже после того, как переехала на остров. Когда Кемпинговый Убийца напал на нее?

– Тридцать пять лет назад. Она переехала на остров пару месяцев спустя и сменила имя.

Я похолодела от ужаса.

– В каком месяце произошло нападение?

– В июле.

Я лихорадочно подсчитывала в уме.

– В апреле мне будет тридцать четыре. Вы же не думаете…

Том молчал.

Чувствуя, как подгибаются ноги, я опустилась в кресло, пытаясь понять, что он только что мне сказал. Но мысли разбегались, и я никак не могла собрать их. Мне вспомнилось бледное лицо Джулии. Ее руки дрожали… Кемпинговый Убийца – мой отец.

– Я… я просто… Вы уверены?

Мне хотелось, чтобы Том возразил мне, чтобы он сказал, что я ослышалась, что все это просто ошибка.

– Карен – единственный человек, который может подтвердить это, но даты совпадают.

Том помолчал, ожидая, что я отвечу.

Но я просто смотрела на календарик на холодильнике. У лучшей подруги Элли, Меган, день рождения в субботу, а я не могла вспомнить, купила ей подарок или нет. Голос Тома доносился до меня словно издалека.

– Если у вас возникнут какие-то вопросы, перезвоните мне. Я перешлю вам фотографии Карен и счет.

Я просидела в кухне еще пару минут, по-прежнему не сводя глаз с календаря. Наверху хлопнула дверца шкафа, и я вспомнила, что Элли сейчас как раз принимает ванну. Нужно разобраться со всем этим позже. Я заставила себя встать с кресла.

Элли уже вылезла из воды, оставив в воздухе запах малинового геля для душа. Влажные полотенца сушились на крючке.

Вообще-то я очень люблю укладывать Элли спать. Я подтыкаю ей одеяльце, мы устраиваемся поудобнее, и Элли рассказывает мне, как прошел ее день. Она напоминает то совсем маленькую девочку, когда неправильно произносит слова, то уже девушку, когда рассказывает мне о том, во что были одеты сегодня другие девчушки. Пока мы не начали встречаться с Эваном, я позволяла ей спать в моей спальне. Мне нравилось, что мы так близки, нравилось слушать ее мерное дыхание. Когда я была беременна, а Джейсон, как обычно, слонялся с друзьями по барам, я могла уснуть, только положив ладонь на живот. Он приходил на рассвете, а когда я начинала ругаться – я всегда была вне себя от таких его выходок, – он выталкивал меня из комнаты и запирал дверь. Я кричала на Джейсона через дверь, пока не срывала голос.

Я ушла от него только на пятом месяце беременности, и Джейсон так и не увидел дочь – он разбился на грузовике, въехав в дерево, за три месяца до ее рождения. Я поддерживаю отношения с его родителями, и они души не чают в Элли, рассказывают ей о Джейсоне и хранят для нее его вещи. Иногда Элли ночует у них. Когда это случилось в первый раз, я боялась, что она проснется среди ночи и начнет плакать без меня, но с Элли все было в порядке. А вот я едва смогла заснуть без нее.

То же самое произошло и в тот день, когда Элли впервые пошла в школу. Моя малышка с легкостью справилась с переменами в своей жизни, а я скучала по ней каждую минуту. Мне не хватало привычной суеты в доме, не хватало ее звонкого смеха. Сейчас я украдкой заглядываю в это маленькое окошко, ведущее в ее жизнь без меня, и пытаюсь выяснить, как она себя чувствовала в такие моменты: «И ты рассмеялась? Тебе понравилось?»