Лоренс Блок - Капля крепкого

Почему он выбрал именно эту марку виски?

Она не слишком популярна. Я не припоминал, когда в последний раз видел рекламу этого виски — впрочем, в последнее время я старался вообще не обращать внимания на рекламу спиртных напитков. Стоила бутылка такого виски дорого, но все же дешевле какого-нибудь там «Дикеля» или «Вайлд Тёрки» и явно уступала им по репутации. И сам я крайне редко заказывал «Мейкерс Марк».

В барах я не слишком заморачивался, какой именно сорт мне подадут. Просто заказывал виски или же смотрел на ряд бутылок, выставленных за стойкой, и называл первую, какая приглянулась. «Олд Крау», «Олд Форестер», «Джим Бим», «Джек Дэниелс». Были марки виски, которые я пробовал лишь потому, что мне нравились их названия или же как выглядела бутылка. А когда шел через улицу за бутылкой, обычно возвращался с «Эли Таймс» или «Эйшент Эйдж», ну иногда еще с «Дж. У. Дант» — словом, с недорогим, но вполне приличным виски, достаточно мягким и не раздражающим на вкус, достаточно крепким, чтобы достичь желаемого эффекта.

Поклонницей виски «Мейкерс Марк» была Каролина Читем, подружка Томми Тиллари. Однажды она появилась у «Армстронга» без него. Жила неподалеку, на Пятьдесят седьмой улице, всего в нескольких домах к западу по Девятой авеню, в доме в стиле ар-деко, с двухуровневой гостиной и высокими потолками. Тем вечером мы с ней принялись утешать друг друга, и дело закончилось постелью с одной пятой галлона «Мейкерс Марк».

Она покончила с собой в той же квартире, застрелилась из пистолета, который подарил ей Томми. Но сперва позвонила мне. Я приехал, однако было уже слишком поздно. Но мне вполне хватило времени, чтобы совершить должностное преступление и обставить все так, чтобы Томми Тиллари, некогда убивший жену и оправданный за недостатком улик, все же оказался за решеткой за убийство любовницы.

Я размышлял об этом и одновременно одевался — нижнее белье, рубашка, брюки, носки, туфли. Потом схватил пиджак и поспешил из номера, сбежал по лестнице, выскочил на улицу. Свернул вправо, дошел до угла, снова свернул вправо… И вскоре добрался до «Пионера», или «Пиомера» — это уж как вы предпочитаете, — грязного маленького магазинчика, который все еще был открыт, и пивной бар при нем тоже.

Я мог бы ворваться в бар и подойти к стойке в надежде, что стоящий за ней парень сможет ответить на вопрос, который я собирался ему задать. И кто знает, о чем бы я мог еще его спросить? Ответ у него наверняка нашелся бы.

Вместо этого я развернулся и зашагал обратно к гостинице. Было слишком поздно, и в газетный киоск на углу Восьмой и Пятьдесят седьмой еще не завозили утренний выпуск «Таймс», но, добравшись до гостиницы, я вдруг почувствовал, что неплохо размялся, хотя бы ради разнообразия. Вошел, поднялся к себе, снова разделся, пододвинул кресло к окну и какое-то время сидел перед ним, рассеянно любуясь видом.

Я помчался к «Армстронгу», потому что собирался задать один вопрос. И вернулся, так и не задав, потому что весь этот день был физически, как никогда за год, близок к тому, чтобы выпить, а ведь завтра у меня юбилей — ровно год с того момента, как я опрокинул рюмку в последний раз. Сейчас мне не хотелось выпить, почти… Не было настроения. Но в глубине души я понимал, что находился буквально на грани. И выпил бы, и все предшествующие дни трезвости пошли бы насмарку. И только теперь я со всей остротой вдруг понял, насколько уязвим и как опасно для меня находиться одному в этой комнате. Или в баре.

Конечно, я мог бы позвонить кому-нибудь, какому-то другу трезвеннику, попросить его составить мне компанию, пока хожу в бар задавать свой вопрос. Но я и этого не стал делать. Просто вернулся домой и лег в постель. Мой вопрос вполне подождет и до утра.

Хотя я не был уверен, что мне удастся уснуть. Я улегся в постель, выключил свет, растянулся на новом незнакомом матрасе, положил голову на незнакомую подушку.

И когда проснулся, понял, что уже утро.

Позавтракав, я первым делом позвонил Деннису Редмонду. Застал его в участке, он как раз собирался уходить. Я заявил, что практически на все сто уверен: удалось кое-что накопать.

— Надеюсь, по делу Эллери? — спросил он. — Потому как понадобится слишком много усилий, чтобы доказать, что самоубийство Стиллмена — это убийство.

— Нет, речь идет о Г. Декере Рейнсе, — выдал я. — И Марси Кэтвелл.

— Вроде знакомые имена…

— Несколько лет назад, — начал я, — на Джейн-стрит в Вест-Виллидж произошло двойное убийство. Если верить «Пост», там находилось их любовное гнездышко и…