Анна Старобинец - Убежище 3/9 (сборник)

Мальчик выронил орех и беспомощно уставился на дверь – до сих пор ему как-то не приходило в голову, что внутри этого гигантского торта кто-то может жить.

На пороге появилась женщина. Мальчик посмотрел на нее и поспешно отвел глаза: хозяйка дома вышла к нему абсолютно голой.

– Это ты гъызешь мой дом? – снова спросила она.

– Извините, – ответил Мальчик. – Я не понял, что…

Что говорить дальше, он не знал.

– Ты голодный небось? – поинтересовалась она.

– Нет, – сказал Мальчик и тут же добавил: – То есть, вообще-то, да.

– Ну так это еще не повод кромсать чужие дома! Ладно уж, так и быть, я тебя прощаю. Все равно я тут собиралась делать капитальный ремонт. Ну заходи, что ли, гостем будешь. Чем-нибудь тебя угощу.

Мальчик нерешительно переступил с ноги на ногу и снова осторожно посмотрел на нее. Голая. Совсем. Спутанная рыжая грива до плеч. Темная поросль, почти шерсть, на ногах. Груди, невероятно длинные и обвисшие, ловко закинуты за спину. Идти к ней в гости совсем не хотелось. Но есть хотелось так, что судорогой сводило живот.

– Спасибо, – сказал Мальчик и зашел вслед за ней в дом.

В самом доме конфетами и сдобой не пахло; наоборот, отдавало чем-то больничным, аптекарским. Изнутри шоколадные стены были оклеены самыми обычными бумажными обоями и почти полностью завешаны старыми потрепанными коврами с изображениями в основном оленей. Вышитый олень у вышитого водопоя – и тут же, за деревом, коварный охотник с невнятным месивом ниток вместо лица: стоит, целится из лука… На следующем коврике – все тот же олень, но теперь из бока его торчит стрела; шелковые красные нити спускаются из раненого места вниз, к дробящейся на маленькие синие крестики воде.

Единственная, очень маленькая, комната и совсем крошечная кухня – все, из чего состоял домик, – были чудовищно загромождены: всевозможная мебель, зеркала большие и малые, дурацкие фарфоровые фигурки собачек, лисичек и балерин, наборы хрустальных бокалов, чайные сервизы, тазы, гладильные доски, остов давно отжившего свое телевизора, чучела животных, сумки и коробки, какая-то совсем уж нефункциональная и едва ли имеющая название рухлядь…

– Садись вот сюда, – хозяйка расчистила для Мальчика место у захламленного стола. – Сейчас дам тебе что-нибудь.

Порывшись в буфете, женщина извлекла из него покрытую серебристым мехом тушку какого-то некрупного лесного зверька. С длинными обвисшими ушами – но, кажется, все-таки не зайца. Впрочем, Мальчик никогда не видел взаправдашнего живого зайца…

На шее животного виднелись кровавые отметины, оставленные чьими-то клыками.

– Мясо будешь? – спросила женщина.

Она плюхнула тушку на стол и острым коротким ножом принялась снимать с нее шкуру.

– Ой, нет, не надо! – Мальчик вскочил. – Я это не буду.

– Что – вегетарианец, что ли? – усмехнулась женщина.

– Нет, но… Нет, спасибо. – Мальчик направился к двери.

– Стой, – сказала она. – Я тебя пока еще не отпускала. Садись на место.

– Нет, – испуганно сказал Мальчик, открыл дверь и тут же, взвизгнув, отшатнулся.

На пороге домика сидел волк – крупный и очень тощий – и скалил зубы.

– У вас там… волк, рядом с домом, – промямлил Мальчик.

– А, это Тузик, – отозвалась хозяйка. – Не бойся, он тебя не съест, – добавила она. – Если, конечно, ты не будешь мне перечить… Так что садись на место.

Мальчик, пятясь, вернулся к столу и уселся на прежнее место.

– Так что, мясо будешь? – снова спросила женщина. – Это шиншилла, Тузик ее сегодня сам загрыз. Да, Тузик? Да, мой сладкий?..

Через час мясо было готово. Она подала его с помидорами и какой-то зеленью.

– Пожалуйста. Шиншилла с кровью.

Мальчик ткнул вилкой лежащий перед ним кусок, и из четырех маленьких дырочек засочилась красноватая жидкость.

– Я не хочу это есть, – сказал он.

– А ты папочкин сынок, – ответила женщина.

– В каком смысле? – удивился мальчик.

– В смысле такой же упертый, как твой отец.

– Вы знакомы с моим отцом? – Мальчик недоверчиво уставился на нее.

– А то как же. Конечно, знакома. И очень близко. – Женщина неприятно гоготнула и погладила себя толстой красной пятерней между ног. – Очень близко, – повторила она.