Анна Старобинец - Убежище 3/9 (сборник)

Потом они замечают меня и сразу успокаиваются. Некоторое время изучают меня своими бессмысленными глазами-пуговками, а потом медленно, с опаской начинают двигаться в мою сторону.

Я невольно отступаю на шаг.

– Не волнуйтесь. Они просто хотят познакомиться, – говорит директор.

Гномики подходят совсем близко. Другие дети – в разных концах комнаты – тоже прекращают свою возню и направляются ко мне. Ползут на четвереньках, волочат по ковру непослушные ноги, гремят ходунками. Они обступают меня плотным кольцом – скалятся, морщатся, подергиваются, чешутся, гримасничают, улыбаются. Тянут ко мне свои кривые тонкие руки. Трогают мою одежду. Вцепляются в меня. Говорят что-то на своем непонятном подвывающем языке.

– Чего они хотят? – в панике спрашиваю директора.

– Да просто поиграть. – Он смотрит на меня удивленно. – Поиграйте с ними. Или хотя бы поговорите.

Розовощекий гномик пытается взять меня за руку. Я отдергиваю ее – директор удивляется еще больше и сокрушенно качает головой.

Тогда я снимаю с плеча свою сумку, сажусь рядом с ней на корточки и вытаскиваю фотоаппарат. Снимаю объектив.

– Хотите, я вас всех сфотографирую?

Они непонимающе глядят то на меня, то на черный предмет в моих руках.

– Ж-ж-ж! – говорит кривой большеротый мальчик и запрокидывает голову. – Хыа-а-а!

Я подношу фотоаппарат к лицу, заслоняюсь от них. Смотрю в объектив. Несколько уродцев испуганно пятятся от меня – боятся моей странной штуки. Остальные с интересом ждут.

«Фотоохота», – вертится у меня почему-то в голове. Что это? Откуда это? Фотоохота… Вспомнила – из мультфильма про Простоквашино…

– Сейчас вылетит птичка! – сообщаю я им и чувствую себя полной дурой.

– Пщищька… – мечтательно повторяет за мной гномик.

Комната недостаточно освещена, и я снимаю со вспышкой. Мне не приходит в голову, что вспышка может кого-то напугать.

Но они – они вдруг пугаются ослепительно яркого света, и жмурятся, и визжат, и убегают, уползают от меня.

Они смотрят на нянечку Клавдию Михайловну и кричат:

– Мама!

Они облепляют ее со всех сторон.

– Мама, мама, мама…

– Простите, я не подумала… – говорю я директору.

Он отмахивается:

– Ничего страшного. Они через минуту забудут.

– А почему они называют ее мамой? – спрашиваю я.

Мы идем дальше. Прогуливаемся…

– Это Аня и Яна. Вы, возможно, читали… Их сейчас временно поместили к нам. А скоро им будут делать операцию…

Ой, нет. Не хочу, нет, не хочу это видеть так близко. В газете, на фотографии – пожалуйста. Но в одном метре от себя – нет.

Двухголовое, двурукое, четвероногое чудовище стоит передо мной. На нем просторная футболка с мультяшным розовым львенком и надписью The Lion King и старушечья клетчатая юбка. Одна голова неохотно улыбается директору, другая серьезно и равнодушно разглядывает меня. Оно понимает, что не нравится мне. Оно чувствует мой страх.

Я не хочу смотреть на него… на них… на него – и все же, помимо своей воли, прилепляюсь к нему взглядом. Рассматриваю то место, на стыке, откуда его, вероятно, начнут… распиливать, когда станут делить – когда будут пытаться разделить – на Аню и Яну.

Директор торопливо уводит меня:

– Они не любят, когда их так пристально рассматривают.

Оно не любит…

– А это наша Катенька. Привет, Катенька!

Бритая наголо Катенька в смирительной рубашке с разноцветными мишками и собачками сидит на резиновом матрасе, раскачивается из стороны в сторону и мычит на одной ноте – тихо и назойливо. На нас она никак не реагирует. Ее черные – с огромными зрачками – глаза смотрят в переносицу.

– Катенька – это наше чудо…

– Почему «чудо»? – удивляюсь я.

– У нее в голове вместо серого вещества вода. Практически только вода. По всем законам биологии жить она не может. Однако же… Ей уже скоро пятнадцать. Уже совсем взрослая девочка, да, Катенька?

– Ыу, ыу, ыу, ыу, ыу, ыу, ыу, ыу…

Да что же это такое? Пятнадцать? На вид ей не больше семи…

– Эти дети… Они что, не взрослеют?

Директор снисходительно улыбается: как будто я брякнула какую-то глупость – дурацкую, но вполне простительную.

– Можно и так сказать, – отвечает он. – Не взрослеют. У них, как правило, не работает та область мозга, которая отвечает за рост.