Измайлов Андрей - Белый ферзь

МЯСНОЙ БОР – БОЛЬШОЕ ОПОЧИВАЛОВО…

Большой умник нарекал населенные пункты. Оптимист. Вот, пожалуйста, – Померанье! Патологоанатом Штейншрайбер порадовался бы ассоциативно: Опочивалово, Померанье, Мясной… Бор. Во-во! И для полного букета – Красный Латыш. Тоже населенный пункт. Кем населенный? Ночь перед Рождеством. А вдоль дороги гаишники с жезлами стоят. И тиши- на-а…

Впрочем, ГАИ Колчина так ни разу и не стопанула. Уметь надо ездить. Умел. Это что у нас? Это уже Ленинградская область. Усадище. Тоже ничего название! Усадище, угробище, угадище… Сколько сейчас? Утро. Считай, утро. 5.30. А выехал он в 22.15. Семь с половиной часов. Хорошо. Пристойный результат. Весьма пристойный, учитывая темноту, осадки и проверки на дорогах. И не устал, но даже отдохнул.

ТОСНО…

Интересно, вернулся Брадастый с озёра Неро? У Егора та же манера вождения, что и у Колчина. Она, подобная манера, или есть, или ее нет. Та самая манера, когда обзор у тебя фактически все триста шестьдесят градусов, и ты ведешь машинально, не сосредотачиваясь, – даже позволяешь себе полувздремнуть. Есть такая манера. Владея ею, даже не утомляешься трассой, а, напротив, отдыхаешь. Общую картину ощущаешь – не вглядываясь, не расходуясь. Только когда что-то в общей картине меняется, тогда включаешь дополнительное внимание. Не пришлось на сей раз. Всего одна остановка – подзаправиться, заодно себя проверить, сколько точно бензина съедено на сотню километров. Да, восемь. Очень и очень пристойный результат..

А вот по Питеру придется покрутить уже в иной манере – концентрация максимальная. Питер Колчину знаком, но все же в меньшей степени, чем Москва. Когда он здесь был в последний раз? Это было недавно. Это было давно.

Московский проспект. Питер. Приехали. Далее – по наитию. Потому что хоть и определил для себя Колчин опорные точки, но в шесть утра несподручно звонить – хоть по домашним, хоть по рабочим телефонам. Надо бы с гостиницей определиться пока… Центр для поселения не годился. «Невский палас», «Европейская», «Санкт-Петербург» – вполне отвечают запросам того, кто:

«… занимается спортом, почти ни с кем не дружит, не курит, почти не пьет, в еде очень умерен. С другой стороны, обнаруживает явную склонность к роскоши в быту и знает себе цену… автомобиль принял как должное, выразив недовольство его малой мощностью и уродливостью; недоволен также квартирой – считает ее слишком тесной и лишенной элементарных удобств; жилище свое украсил оригинальными картинами и антикварными произведениями искусства…» (Досье. Образ жизни. Стр. А. Стр. Б).

Отвечать-то они отвечают, но каждый вселившийся тут же берется под контроль криминальной общиной: клиент прибыл, клиент отечественный, в средствах не ограничен (иначе обосновался бы в «Невском паласе» – «Европейской» – «Санкт-Петербурге»?!), клиента надо бы ПОСМОТРЕТЬ.

Колчин прибыл в Питер отнюдь не за тем, чтобы его можно было ПОСМОТРЕТЬ. Он сам не прочь ПОСМОТРЕТЬ. Потому центровые отели – мимо. Не говоря уж о «Пулковской» и «Прибалтийской» – пусть и окраинные, но заграбастанные бандитами чуть ли не с первого дня существования.

Однако ночевать неделю (максимум неделю), в машине – себя калечить. Склонность к роскоши – она относительна. Для кого-то ванна «фуро», чистая постель, отсутствие тараканов и случайных соседей по номеру – роскошь. Для ЮК – не роскошь, а средство отдохновения. Мелочь, но на которой лучше не экономить – дни предстоят хлопотные, многотрудные, так хоть ночью бы восстановиться… А кстати, сколько у него денег, чем он сейчас располагает? Та- ак. Недурно. Располагает, короче. Думается, в Питере обменять зелень на дерево – не сложней, чем в Москве.

Колчин держался в хвосте вроде «порша», резонно решив, что машина с питерским индексом куда-нибудь да вывезет – дама за рулем получше ЮК ориентировалась в транспортных хитросплетениях города. Так получилось. Это вроде случайного попутчика, которого вынужден терпеть всю дорогу, а по прибытии на место – и не расстаться. Как бы незримая связь образовалась, эдакая паутинная – рвется легко, но есть.

Вроде- «порш» скинул лихость до позволенных в черте города шестидесяти, и угнаться за ним – не вопрос. Колчин прикинул, что будет держаться за дамским экипажем до тех пор, пока тот не свернет в откровенно не нужный проулок. Тогда-то, лишившись поводыря, придется определяться по месту самому – езда в незнаемое. Ну, не так чтобы совсем незнаемое. Одна из неизбежных точек – «Удельная». Там-то, поблизости, обитает Алабышева Ревмира Аркадьевна, приходящаяся ЮК тешей. Судьба миловала – виделись один раз в жизни, на свадьбе. Да вот подкузьмил фатум – второй раз в жизни неизбежен… И Комендантский аэродром от Удельной – сантиметр по крупномасштабной карте. Тоже предстоит визит. К Галине… как бишь ее… Андреевне. Лешаковой-Красилиной-Мыльниковой. Это не есть посещение ближних и дальних родствеников-друзей жены. Сказано: все связи порываются. Но есть это добыча информации об Инне посредством непринужденного общения с ближними-дальними родственниками-друзьями жены. И пусть Колчин заранее готовится к собственному принуждению для непринужденного общения. Даже с выжившей из ума Алабышевой (это не анекдотное неприятие тёшшшши, это… так оно и…), даже с пострадавшей на почве самостоятельного бизнеса старшей подруги Инны – Галиной Андреевной. (Кун-цзы кто угодно, но не дурак, и потому включение в систему человеческих отношений тандема «старший друг – младший друг» – не прихоть, проверено веками).