Измайлов Андрей - Белый ферзь

Схема проста и потому не гарантирована от жульничества. Эдакий хват подберет в любом монастыре книжку (этого добра видимо-невидимо в тех краях, так как нет более благочестивого дела, чем переписать священный текст, те же «Три корзины сокровищ», буддийский канон), а то и сам перепишет (дело-то благочестивое!) и вдруг как завопит, как заголосит:

– Нашел! Наше-о-ол! Она! Она! Тэр-ма! Тэр-ма! Наследие великого Падмасамбхавы! Пойдемте покажу, где нашел! Вот тут, представляете! Ни за что не догадаться бы, что она здесь может быть запрятана! Нет, вы скажите, скажите – разве можно догадаться, что тут может быть запрятана книжка?! Во-от, и я говорю: догадаться невозможно. И случайность исключена. Потому как я ее не случайно откопал, а специально искал. А значит, именно мне она предназначалась могучим предком. А значит, именно я отныне – махапуруша… А ну отойди от нее подальше! А ну не трожь руками! Ишь, полистать захотелось! Не вашего ума дело. Не вашего, а моего. Даром ли мне суждено было ее найти. И коли так, то нечего соваться в текст всяким-яким – я сам вам зачитаю вслух то, что посчитаю нужным. Помните, что завещал великий Падмасамбхава: только достойный махапуруша вправе распоряжаться текстом по своему, незаурядному разумению… Как там народ? Собрался? Весь? Все? Ладно. Так уж и быть. Кха-кха… Народ! Слушай сюда! Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои!..

– О, махапуруша! Махапуруша, о!

А на самом деле он аферист – не махапуруша, а чебураша какая-нибудь лопоухая.

Хотя, конечно, среди приверженцев ньинг-ма-па есть- существуют подлинные фанатики, действительно рыщущие-роющие в надежде найти подлинные тэр-ма.

Инна Колчина, повторимся, для самой себя окончательно не определила: кто они, кладоискатели, – жулики или фанатики, или одновременно и то, и другое.

Да-да, кладоискатели – искатели книг.

Тэр-ма (снова с тибетского) – книги из кладов.

Для кого клад – золото-брульянты.

Для кого клад – муж, сокровище без присмотра (любили же древнекитайцы завитушные преувеличения!).

Но есть ли для человека более ценный клад, нежели тот, найдя который он обретает если не законное, то узаконенное право сказать: «Значит, так, народ! Слушай сюда!». А народ, что характерно, обретает узаконенную обязанность «слушать сюда»… Нет более ценного клада.

Хорошо, что Ван Юань-лу не был буддистом и не являлся потому приверженцем ньинг-ма-па. А был Ван Юань-лу даосским монахом. И найденное им дуньхуанское собрание свитков не было с места в карьер провозглашено им же: «Это типичные тэр-ма! Эхма! Это только мне и для меня! Уйдите все, не подходите!». Иначе неисчислимая армия востоковедов, синоистов (не путать! именно синоистов – так верно! по- иному: китаеведов) на годы и десятилетия лишилась бы хлеба насущного. И зрелищ.

Инна Колчина – уж точно! – не защитила бы диплом:

– А какая у вас тема?

– Да так… По дуньхуанской коллекции…

– Что еще за?..

Вроде и нет такой. Но она есть. Откуда? Оттуда…

В западной части провинции Ганьсу лежит небольшой городок Дуньхуан. Давно лежит. Очень выгодно лежит – аккурат на трассе Китай – Восточный Туркестан – Иран – Западная Европа. Китайцы оценили всю замечательность положения Дуньхуана еще во втором веке до нашей эры, всяческие ихние династии – Хань, Лян, Суй, Тан – последовательно и крепко держались за Дуньхуан, пока не пришли тибетцы где-то лет эдак через девятьсот и не сказали: «Подержались? Ну-к, отскочь, дай другим подержать!». Откуда и приблудился к Дуньхуану буддизм.

Потом этот злосчастный выгодно лежащий Дуньхуан опять переходил туда-сюда, туда-сюда… Тут наступил век двадцатый. Тут ОНО и обнаружилось…

В двадцати километрах юго-восточней Дуньхуана протекает небольшая река Дацзюань. Вдоль ее крутого левого берега, проходящего у подножия горы Минша, более чем на полтора километра протянулся комплекс искусственных пещер, построенных в два-три яруса. Здесь в IV-XI веках располагались буддийские монастыри и храмы. В общей сложности – почти пятьсот пещер разной глубины-ширины-высоты. С упадком буддизма в Китае храмы-пещеры позабыли-позабросили, только некие и некоторые энтузиасты старались хоть как-то поддерживать их в божеском состоянии.

Один такой энтузиаст – даже не буддийский, а даосский монах Ван Юань-лу – очищал по ритуальному обыкновению фрески от песка, тык пальцем – дырочка! Проковырял – эге! замурованный вход. Вот за ним- то и оказалось всемирно известное дуньхуанское собрание книг, буддийская библиотека.