Том Роб Смит - Ферма

Мы молча ждали, пока мать поднимется по лестнице, прислушиваясь к ее тяжелым шагам. Оставшись один, я повернулся к Марку. Встреча, которой я долго страшился, все-таки состоялась, причем так, как мне не могло привидеться и в страшном сне — мать и мой партнер познакомились, но как-то не по-настоящему, словно понарошку. Я же вновь прибег к обману и, вместо того чтобы прямо сказать: «Это мужчина, с которым я живу», смог пролепетать лишь: «Это его квартира». Это была полуправда, сильно смахивавшая на ложь. Подобное развитие событий глубоко опечалило Марка — от этой встречи он ожидал гораздо большего. Но, оставив в стороне собственные чувства, он негромко спросил:

— Как она?

— Не знаю.

Пока что я не видел особого смысла в том, чтобы передавать ему суть нашего разговора. Он сказал:

— Дэн, я должен был убедиться, что с тобой все в порядке.

Он никогда бы не пришел только для того, чтобы познакомиться с ней, или потому, что чувствовал себя обделенным. Он явился, чтобы предотвратить катастрофу и подстраховать меня на случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Он наверняка бы согласился с моей матерью в том, что на меня нельзя рассчитывать в трудную минуту. Я согласно кивнул:

— Ты поступил правильно, что вернулся. Но я справлюсь.

Мои слова Марка явно не убедили.

— И какой у тебя план?

— Сначала я дослушаю ее до конца, а потом мы решим, нуждается ли она в лечении. И стоит ли обратиться в полицию.

— В полицию?

— Пока еще ничего толком не ясно. — Помолчав, я добавил: — Сюда летит мой отец. Он передумал. Его самолет должен приземлиться уже совсем скоро.

— Он тоже приедет сюда?

— Да.

— Ты уверен, что хочешь, чтобы я ушел?

— Она не будет говорить, если ты останешься в квартире. Во всяком случае, если и будет, то не так свободно, как раньше.

Марк ненадолго задумался.

— Ладно, я уйду. Но вот что мы сделаем. Я буду в кафе за углом. Почитаю, займусь кое-какими делами. Это в двух минутах ходьбы. Позвони мне, если что-то изменится. — Уже открывая дверь, он бросил мне на прощание: — Смотри не оплошай.

Я ожидал, что мать будет подслушивать, но коридор оказался пуст. Поднявшись наверх, я увидел, что она стоит у окна, и подошел к ней. Она взяла меня за руку и произнесла его имя так, словно пробовала на вкус:

— Марк… — После чего, словно в голову ей только что пришла неожиданная мысль, предложила: — Расскажи мне, как ты живешь.

Не в силах справиться с обуревавшими меня чувствами, я лишь молча сжал ее руку. Должно быть, мама поняла меня, потому что заговорила сама:

— Я помню наш отпуск на южном побережье. Ты тогда был еще совсем маленьким, тебе только-только исполнилось шесть лет. Было очень жарко, и над нами голубело чистое небо. Мы поехали на пляж в Литтлхэмптоне, рассчитывая, что погода весь день будет замечательная, но, приехав туда, обнаружили, что с моря дует пронизывающий ветер. Решив не сдаваться, мы укрылись за песчаной дюной, которую намело ветром в конце пляжа. Мы улеглись в выемку на вершине и совершенно не чувствовали ветра, если не высовывались из нее, конечно. Сверху пригревало солнышко, да и песок был теплым. Мы лежали так довольно долго, загорали и даже задремали. В конце концов я сказала: «Мы не можем остаться здесь навсегда». А ты посмотрел на меня и спросил: «Почему?»

— Мам, о моей жизни мы поговорим в другой раз.

Но голос матери оставался таким же печальным, как и на протяжении всего сегодняшнего дня:

— Не в другой раз, а сегодня. После того как я закончу свой рассказ и мы съездим в полицию, ты расскажешь мне о себе. А я буду слушать. Раньше ведь у нас не было тайн друг от друга.

— Их не будет снова.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— И мы вновь будем близки?

— Мы вновь будем близки.

Мать спросила:

— Ты готов услышать остальное?

— Готов.

Мы все делаем ошибки. Одни можно простить, другие — нет. Этим летом я совершила непростительную оплошность. В какой-то момент я усомнилась в том, что Мие грозит опасность.

Раз в неделю я ездила на велосипеде на пляж — не туристический, а тот, что дальше к северу. Он был дикий, покрытый песчаными дюнами и заросший папоротником. Сразу же за ним начинался густой лес. Здесь никогда не появлялись туристы, и я могла бегать без помех. Как-то вечером после тридцатиминутной пробежки я уже готова была повернуть обратно, как вдруг впереди, в лесу, заметила какое-то движение. Ярко-белое пятно, словно парус небольшого корабля, мелькало между сосновых стволов. Обычно в этом лесу и на пляже никого не было. А тут из-за стволов на берег вышла Миа, одетая в подвенечное платье, с венком на голове и букетом в руках. На ней было платье, которое надевают на праздник летнего солнцестояния [4] Праздник летнего солнцестояния — в Швеции его празднуют в выходной день в конце июня. Начинается он с того, что собравшиеся, одетые в цветастые платья и яркие костюмы с лентами, воздвигают украшенный цветами столб, так называемое «майское дерево», вокруг которого водят хороводы с последующими обильными возлияниями. , чтобы отплясывать вокруг майского дерева. Я присела за кустом папоротника, решив посмотреть, что она будет делать дальше. А она зашагала по пляжу, подошла к заброшенному маяку, повесила венок на дверь и скрылась внутри.