Чарлз Маклин - Страж

Внезапно мной овладело малодушие. Снаряжение, казалось, становилось с каждым шагом все тяжелее, одежда под балахоном взмокла от пота, а на левой ноге я натер изрядную водяную мозоль. Я обнаружил, что думаю о Пенелопе, гадая, провела ли она эту ночь на Мулберри-стрит или вернулась к Сомервилю. Какого черта я валандаюсь в этой дурацкой дыре, когда у меня роман с такой женщиной?

Теперь мне хотелось одного: вернуться туда, откуда я начал свой спуск. Я оставил надежду найти другой выход из этого зала. Но, обойдя его столько раз в попытке исследовать весь периметр, я совершенно перестал в нем ориентироваться. Я не имел ни малейшего представления о том, где мне искать эту чертову щель. Мысль о том, что я, возможно, прошел мимо нее и, значит, мне придется совершить круговой обход еще раз, повергла меня в отчаяние.

И тут луч моей лампы выхватил из мрака туманные очертания некоей скальной формации, показавшиеся мне почему-то знакомыми. Надеясь обнаружить, что я уже описал полный круг, я вскарабкался на огромный известняковый массив и подошел к самому его краю, чтобы рассмотреть здешнюю округу повнимательнее.

На небольшом плато посреди россыпи белого кальцита, казавшегося поднятой ветром поземкой, высилось несколько сталагмитов, похожих на готические соборы. За ними тьма на стене становилась еще гуще, что могло означать только одно: там был проход. Причем не та щель, через которую я сюда попал. Я нашел другой выход отсюда.

Я издал победный крик, отозвавшийся коротким эхом и проглоченный протяжным молчанием зала. Подойдя поближе, я обнаружил, что тени на стене означали не один проход, а целых два, примерно одинаковых размеров, но ведущих в разные стороны. Столкнувшись с проблемой выбора, я тщательно осмотрел оба входа, пытаясь заглянуть в них поглубже и надеясь на то, что интуиция подскажет мне, на что же решиться. Но они казались совершенно неотличимыми друг от друга. Будучи не в силах сделать сознательный выбор, я решил бросить монету. Я начал расстегивать комбинезон, потому что в кармане джинсов у меня была какая-то мелочь, но тут вдруг мне бросилось в глаза, что сталагмиты на плато несколько изменили свое расположение.

Конечно, это была иллюзия, элементарный эффект параллакса. Сейчас я смотрел на них под другим углом, и поэтому они не казались мне более слитной группой, а превратились в прерывистую линию, своего рода стрелу, направленную от входов в туннели к центру зала. Я подошел и осмотрел их потщательнее: шесть серых обтекаемых колонн примерно моего роста, молчаливо застывших на своей снежной дорожке подобно затерянным мореплавателям, безнадежно ожидающим избавления на палубе затертого льдами корабля.

Может быть, именно поэтому они и показались мне знакомыми. Их было шесть: Бегли, Фаукетт, Субхуто, Петаччи, Кабе и Торфинн...

Со мной будет семь.

Встав за ними в ряд и посмотрев оттуда в сторону туннелей, я ясно понял, что, если бы они вдруг стронулись с места, они все попали бы в тот туннель, который вел влево.

Сперва это была всего лишь легкая вибрация, тихое гудение, которое я не то слышал, не то воспринимал на ощупь... Оно шло откуда-то издали, пробиваясь сквозь толщу стен. Решив, что это одна из великого множества подземных рек, пронизывающих спрингфилдский лабиринт, я поначалу не придал этому никакого значения.

Уже чуть ли не целый час я брел по сухой песчаной тропе, полого спускавшейся между двумя гладкими стенами из цельного камня, уводящей все дальше и дальше, в самую глубь земли. Тропа была ровной и прямой, никаких поворотов, почти никаких препятствий. Иногда мне приходилось проходить через небольшие гроты, пребывавшие, возможно, в вечной тьме, пока ее не потревожил луч моего фонаря. Там я останавливался поискать следы предыдущих посещений, но ни гроты, ни сам туннель не принесли мне никаких открытий, и мне ничего не оставалось, как продолжать свой монотонный путь. Казалось, я бреду ночью по морскому берегу, слышу шум прибоя, буквально каждое мгновение жду, что меня обдаст волной, но так и не обнаруживаю океана.

Мне начало казаться, что, вопреки всем предчувствиям, я сделал неправильный выбор и что мне надлежит вернуться обратно, к входам в туннели, но тут гудение стало несколько громче.

Теперь, казалось, оно доносится из туннеля, летит прямо навстречу мне, наполняя воздух неясной дрожью. Теперь уже задрожала и земля у меня под ногами, и я заметил, что стены и своды, блестящие в луче моего фонаря как барабан револьвера, покрылись влагой. Песчаная почва постепенно превратилась в жидкую грязь.