Андрей Троицкий - Бумер-2

Несколько секунд Луков тупо разглядывал пятидесятидолларовую банкноту. Выходит, что он должен прямо сейчас принять нелегкое решение. Отказаться от этих денег, огромной суммы по здешним понятиям, или все же рискнуть. Победила жадность. Луков метнулся к двери, повернул ключ в замке, затем нырнул под стол, отодрал от пола кусок линолеума, спрятал под него свернутую бумажку. И снова бережно уложил линолеум на место. Затем наклонился к ящику стола, вытащил и сунул в руку Коту пару исписанных листочков и фотографию Кольки. Ту самую, где он снят вместе с младшей сестрой Дашкой.

— Учти, если об этом письме узнает Чугур, — шептал Луков. — Если только узнает, то меня уложит на эту кровать в дальнем боксе. И тебя тоже.

— Дай я к нему пройду.

— Ни за что, — Луков встал на дороге. — Хочешь, забирай деньги обратно. Только все равно не пущу. Чугур сказал: если кто войдет, кишки из тебя выпущу. И на них удавлю. Он так и сделает. А Колька все равно спит сейчас. Шнифт за зуб даю, спит.

Кот шагнул к столу, вытащил из-под карты больного исписанную бумажку. Медицинская справка о смерти осужденного. Шубин Николай скончался от двухсторонней пневмонии, отягощенной… Кот бросил справку на стол, шагнул к Лукову, отступившему в угол. Сграбастал его за шкирку, сдавил медицинский халат на шее с такой силой, что физиономия лепилы посинела.

— Ты кому, тварюга, путевку выписал? — прохрипел Кот. — Кольке?

— О… О… Отпусти, — едва выдохнул Луков. — Ой…

Кот ослабил хватку и занес для удара кулак.

— Ну, говори.

— Это кум Кольку уделал, — простонал Луков. — Лично он. А мне через офицера велел быстро оформить все бумаги. И справку выписать. Ее отправят родственникам Шубина. Прямо сегодня.

— Колька жив?

— Жив, — кивнул Луков. — Полчаса, как сознание потерял. То есть пока жив.

— Что значит «пока»?

— А то значит, что с такими травмами долго не пыхтят. Ну, еще час. Ну, два… И кранты.

— Что с ним, объясни толком?

— Разрывы внутренних органов, — ответил Луков, поправляя халат. — Тебе от этого легче? Просто удивительно, как он дотянул до утра. Видно, очень хотел, чтобы это письмо дошло до сестры. Все. Теперь топай. Кум припрется с минуты на минуты или еще кто из начальства. Уходи, прошу… Меня же уроют и тебя заодно. Иди, Костя… Иначе я сам офицера крикну.

Луков, открыв дверь, вытолкал Кота за порог, повернул ключ в замке и упал на стул. Когда он подносил к сигарете огонек зажигалки, руки тряслись, будто с дикого перепоя.

Последние пару дней Дашка ночевала в доме своей бывшей школьной подруги Оксанки Захаровой. Здесь ей выделили отдельную комнату на втором этаже. Большую светлую комнату, о которой можно только мечтать. Широкая кровать с пружинным матрасом, стереосистема, новая мебель из бамбука, на полу вместо ковров разноцветные циновки из тростника. Вокруг дома два гектара земли, старые деревья, альпийские горки, есть даже настоящий родник.

Дашка отпросилась с работы на пять дней не для того, чтобы пожить в этом раю в свое удовольствие. Она решила, что за это время успеет наскрести недостающие тридцать тысяч баксов. Украсть такие деньги в их маленьком городе просто негде, но их можно занять. По слухам, отец Оксанки ворочает такими делами, что для него тридцать штук — это так… Мелочь на карманные расходы.

Оксанка говорила, что в кармане отца крупный мясоперерабатывающий завод, страховая фирма и еще море разных активов. Их оборот не сосчитаешь на двенадцатиразрядном калькуляторе. Судя по особняку, где летом вместе с дочерью жил Леонид Иванович, Оксанка если и приврала, то самую малость. В гараже на пять машин — только породистые иномарки. Костюмы Захаров носит покупные, но берет их даже не в московских бутиках, летает за шмотками в Лондон или Рим. Не мужик, а куль с деньгами. И сотенные валятся прямо из ширинки. Тридцать штук можно выдоить из него одной левой.

Главное, с того боку подойти к Леониду Ивановичу, ведь к дойной корове тоже надо знать, как подступиться. Иначе так лягнет, что на век дурой останешься. И еще надо заранее выстроить схему будущего разговора, найти такие простые и убедительные слова, чтобы Захаров не смог отказать. Второй день Дашка только тем и занималась, что искала подходы к богатому папашке. Наконец решила, что можно попросить денег через Оксанку.

Дашка завела разговор за завтраком, когда кухарка куда-то сгинула, и они с Оксанкой остались одни на кухне. Дашка в нескольких фразах обрисовала положение, провела ладонью по горлу и добавила: