Доминик Сильвен - Грязная война

Хлоя принесла вожделенный кувшинчик и плошку крупных блестящих зеленых оливок. Экс-комиссар их обожала. Официантка наполнила стаканы всем троим. Ингрид хотела отказаться, но Лола возразила, что настало время произнести тост.

– За что?

– За мужество майора Дюгена, девочка. Правда, все сейчас перевернуто с ног на голову. Новая перспектива. Что ж, прекрасно. Что смотришь?

– Я не понимаю, о чем ты?

– Неприятности, которые валятся на него как из рога изобилия, – главная удача его жизни.

Даже Бартельми посмотрел на нее скептически.

– Вообразите, что начало его работы в угрозыске прошло бы без конфликтов, – продолжала Лола, которой не терпелось убедить эту парочку. – Он бы раздулся от самомнения. Легкий путь расслабляет душу. Тот, кто приходит к финишу слишком быстро, называется карьеристом. Но тот, кто пересекает финишную прямую весь взмыленный, в синяках и ссадинах, зовется героем. А это ведь лучше, правда?

– То, что не убивает, закаляет . Понимаю, к чему вы клоните, шеф.

Вновь обретенный энтузиазм Бартельми не заражал Ингрид. Американка упрямо крутила ножку своего бокала. Неужели я потеряла дар убеждения, подумала Лола.

Максим указал на телевизор, недавно установленный рядом с тостером:

– Слушайте!

Все сгрудились у экрана. Журналист говорил на фоне красивого парижского здания. Потом замолчал и бросился к синему подъезду Оттуда выходил чернокожий гигант в серой ливрее, вооруженный зонтиком, защищая господина в темном костюме от ливня столь же яростного, как толпа журналистов. Он оттолкнул самого назойливого репортера. Послышались протесты. Шофер и хозяин уселись в “бентли”, и машина отъехала в сером мареве дождя. На заднем плане виднелся кусочек музея Орсе и краешек Сены.

На экране вновь возник журналист.

Копия пресловутых записных книжек адвоката Ришара Грасьена была анонимно выслана нашим коллегам из газеты “Канар аншене” вчера вечером. Другая была отправлена судье Сертису, судебному следователю по делу “Евросекьюритиз”. Луи Кандишар, ранее вынужденный отказаться от своих президентских амбиций, проходит по нему в качестве обвиняемого. По словам наших коллег из “Канар”, предвыборный штаб Кандишара в свое время получил около пятнадцати миллионов евро. Их обеспечила скрытая комиссия, полученная в ходе продажи военных вертолетов в одну африканскую страну. Ришар Грасьен хранит молчание. Тот, кого наши англосаксонские коллеги окрестили Мистером Африкой, всегда отличался образцовой сдержанностью в том, что касается его связей с африканскими лидерами и представителями наших правительственных организаций. Но сумеет ли господин Грасьен сохранять сдержанность и дальше? Напомним, что его правая рука, адвокат Флориан Видаль, недавно погиб в Коломбе при чудовищных обстоятельствах: он стал жертвой пытки с использованием горящей шины. Это преступление напоминает другое аналогичное убийство, совершенное неизвестными пять лет назад. Тогда погиб парижский полицейский африканского происхождения Туссен Киджо. Есть ли связь между двумя этими смертями?..

– Ну, вот, хоть один задает разумные вопросы, – проговорила Лола, ошарашенная ходом событий.

– А ты говорила, худшее позади, – осторожно сказала Ингрид.

♦

Вечером Марс навестил Саша. Радио без конца выплескивало сенсации. Главной стала история с Кандишаром, который снова попал на первые полосы газет.

– Я встретился с Андре Гюставом, начальником Фабера. Там все в шоке: никто не понимает, кто подбросил прессе эти чертовы записи. Это же как кассетная бомба. У меня плохая новость…

– Нашли Антонию? Она…

– Нет, Кандишар.

– В чем дело?

– Он пустил себе пулю в лоб, Саша. Мне сообщили из районного отделения полиции.

– Что вы собираетесь делать?

– Поехать на авеню Боске, в квартиру Кандишара. Ты едешь со мной.

– Вряд ли стоит, шеф.

– К черту формальности. Я лучше соображаю, когда ты рядом. Карль – хороший полицейский, но она зануда. Она меня не вдохновляет.

Менар, привлеченный в качестве шофера, тепло приветствовал своего начальника, что немало того удивило. Молодой лейтенант водрузил сирену на крышу “рено”, по которой катились струи дождя, и с наслаждением домчался до площади Инвалидов, изо всех сил давя на газ.

В большой квартире со множеством безделушек и портьер – резиденции, предоставленной бывшему министру благосклонными друзьями, – Матильда Кандишар напоминала призрак, который бродит по родовому гнезду. Домашний доктор дал ей успокоительное, и она кое-как пришла себя. Марс рассыпался в соболезнованиях.