Стивен Хантер - Алгоритм смерти

— Майк, — крикнул ему другой майор, — у нас есть подробный план комплекса, только что получили его от строителей, возводивших здание! Приехал и один из инженеров.

— Тащи его сюда. Может быть, он знает какую-нибудь маленькую калитку, ведущую внутрь.

Тем временем Обоба и Ренфроу, отойдя в сторону, быстро переговорили друг с другом.

— Ты был на высоте, — похвалил своего подопечного Ренфроу. — Вежливый, спокойный, никакой ненужной бравады.

— Вот только этот чертов Джефферсон — он с самого начала является головной болью. Я чувствую, он мне не верит — не верил и не поверит никогда. Считает себя крутым, а меня — нежной барышней. Как бы мне хотелось сплавить его в Интернешнл-Фолс, [14] Интернешнл-Фолс — городок на севере штата Миннесота, на границе с Канадой. регулировать дорожное движение!

— Полковник, ты вел себя с ним прекрасно. Да, Джефферсон головная боль, как и все спецназовцы. «Убивайте всех без разбора, бог узнает своих». [15] 21 июля 1209 года папские войска осадили городок Безье во Франции и потребовали выдать укрывшихся там пятьсот еретиков-катаров. Жители отказались, и тогда папские войска взяли Безье штурмом и перебили всех, кто в нем находился. Указанную фразу произнес папский легат в ответ на вопрос, как отличить еретиков от католиков. Но ты его укротил. Мой тебе совет: займи его чем-нибудь. Пусть суетится, подготавливает донесения, проверяет то и это. Не нужно, чтобы он торчал в штабе, сеял сомнения, вербовал сторонников. Пусть Джефферсон станет твоим мальчиком на побегушках, а ты побольше его хвали. Против этого оружия он не сможет устоять.

Салим то и дело посматривал на ту девушку-сомалийку в толпе. «Ступай к такой-то матери», — сказала она ему по-английски — единственная фраза, которую он знал. Ха-ха. Какой у нее дух! Горящие глаза, ровные белые зубы, пышная копна жестких волос. Из нее получилась бы замечательная жена. Интересно, сколько коз попросил бы за нее ее отец? Наверно, много.

Сидя в огромном торговом центре, положив малыш «калашников» на колени, туго обмотав лицо платком, с болтающимся в кобуре пистолетом, Салим позволил себе предаться мечтам. В этих мечтах отразилось его детство, которого у него не было. Вот он, сын вождя племени, кочующего в пустыне. Свирепый воин, он убивает и львов, и людей. Ему благоволит Аллах, и муллы единогласно утверждают, что ему предначертана великая слава. У него будет много жен, много наложниц и много коз. Он будет водить свое племя во многие победоносные сражения, и эта гордая африканская девчонка будет принадлежать ему.

На самом деле Салим родился в трущобе в Могадишо; его мать была уличной проституткой, отца своего он никогда не видел. Несколько лет он влачил существование грязной свиньи, довольствуясь объедками, стараясь выжить. Наконец, когда он стал достаточно взрослым, чтобы держать в руках «калашников», его взяли в военизированный отряд «Хизбуль-ислам» генерала Хасана Дахира Авейса. Это была его семья, такие же мальчишки, соратники по оружию, и беспощадные командиры, а также враги, которых нужно было безжалостно уничтожать во имя Аллаха.

«Ступай к такой-то матери!» — сказала эта девчонка! Какой дух, какая…

— Салим, по стеклянному блеску твоих глаз я вижу, что ты опять предаешься мечтаниям, — сказал сидящий рядом Асад. — Если имам перехватит такой взгляд, он побьет тебя палкой и отправит спать вместе с козами.

— Здесь нет никаких коз, — возразил Салим. — Это Америка. Здесь коз держат на улице. В этом прекрасном американском доме нет ни коз, ни козьего дерьма.

— Вот для чего мы здесь. Чтобы все это уничтожить и распространить волю Аллаха…

— И привести коз в дом, где их место!

Оба парня рассмеялись. Они сидели на скамейке в юго-восточной части парка развлечений, рядом с билетной кассой аттракциона «Сплав по горной речке», изогнутой трубы, заполненной водой, которая позволяла американцам насладиться восторгом стремительного спуска вниз в бурлящем потоке. Сейчас аттракцион опустел и успокоился. Со своего места парни не видели неприятного зрелища мертвеца в красном, восседающего на своем троне. Однако повсюду они видели объятых отчаянием американцев, притулившихся на корточках на полу. Первое время заложникам было приказано держать руки за головой, однако вскоре дисциплина ослабла.

Боевики сами еще были подростками: и их собственная дисциплина была далека от совершенства. Они должны были бдительно присматривать за пленниками, следить за тем, чтобы те не объединялись в группы и не замышляли восстание. Однако у американцев, похоже, начисто отсутствовал дух сопротивления, и они по большей части просто сидели, тупо уставившись перед собой. Салиму и Асаду уже приходилось видеть подобный безучастный ступор у жителей захваченной Вабры. Поэтому парни развлекались тем, что болтали, подшучивали друг над другом, посматривали на хорошеньких девушек, стараясь произвести на них впечатление юношеской бравадой, и утоляли голод в многочисленных заведениях быстрого питания, которыми изобиловал опустевший торговый комплекс. Их нисколько не беспокоило то, что рано или поздно сюда непременно ворвутся солдаты и полицейские, начнется стрельба, и сами они, скорее всего, погибнут. Их жизнь была такой суровой, что в смерти будет мало боли.