Владимир Цыбульский - Дикий остров

Дима припомнил, как плыл вчера…

— Метров сто пятьдесят, может, двести.

Крис быстро разделся, шагнул к подкатывающей волне, и на ее фоне стало заметно, как отлично он сложен — узкие бедра, широкие плечи, развитые мышцы.

Тёма встал рядом с ним — широкий в кости, приземистый, крепкий.

— Погодите, вы что? — не понял Юнг. — Я с вами.

— Ты остаешься, — коротко бросил Крис.

— Вы ж не знаете, где искать, — потянул с себя майку Юнг.

— Я сказал, ты остаешься, — не повышая голоса, повторил Крис.

— Почему?

— Искать придется на большой глубине, — помявшись, объяснил за Криса Тёма. — А у тебя с дыханием проблемы.

— Нам нельзя рисковать, — добавил Крис и пошел в воду.

— Эй! А про меня забыли? — возмутился Тартарен.

— Вы остаетесь с… ними, — обернувшись, показал Крис глазами на Катю со Светой. — Если через полчаса мы не вернемся, сажайте их на плот и попытайтесь как можно дальше уйти в океан. Мы к вам там присоединимся. Шансов мало, но это лучше, чем дожидаться шторма у стенки. И вот что еще — не пытайтесь лезть на стену.

Так Юнг с Тартареном и остались возле плота и двух девиц, одна из которых была перепугана и слаба, другая, несмотря на свой гонор, слишком тщедушна, чтобы на нее рассчитывать, и вместе с ними наблюдали, как двое поднырнули под волну, выскочили за ней, ушли в другую и за третьей скрылись из глаз.

— Поверить не могу, что это со мной происходит, — обняв длинные ноги модели, положив на них большеротое лицо школьницы, бормотала Катя.

— Ну да, — подколола Света. — Жила себе девочка — папа, мама, институт, женихи выгодные, все дела. Выехала в свет на конференцию искать ухажера европейского. А ее хвать — толкают в левый самолет, выбрасывают в море. И сидит она почти голенькая на скале, ждет, когда ее смоет. Вот такая справедливость.

— Ладно, — вступился Тартарен, — чего ты такая злая? Как будто сама не попала туда же…

Света царапнула Тартарена взглядом диковатых глаз.

— Я? Я в этом, можно сказать, родилась.

— В чем же?

— В том, в чем вы все только сейчас оказались.

— Да? — посмотрел на нее Тартарен внимательнее и, точно вспомнив о чем-то, сказал: — А все-таки. Как ты сюда попала?

— Не твое дело. У меня, может, выхода другого не было.

И, точно почувствовав, что проговаривается, снова напала на Лешу:

— А вот вы-то…

— Что — мы?

— Ну эту московскую дурочку, положим, грех было не затащить и не отделать. А вы-то, похоже, сами нарывались? Скучно стало? Острых ощущений захотелось?

— Это правда? — удивленно подняла голову Катя.

Тартарен сделал равнодушное лицо и отвернулся.

— Как же, — не унималась Света, — а то я не слышала, как они там в самолете хвастали друг другу — «крутой маршрут», «неизвестная экспедиция»! Похоже, и сами не знали, что их ждет. Но ехали за экстримом, это точно. Еще, наверное, денег заплатили кучу, чтоб сюда забросили. Как они грузились в эту летающую рыбу! Просто герои. Я в окно хорошо разглядела. А когда козлы с автоматами в салон попрыгали, вспомнили, поди, сытое столичное житье, пожалели, что сами на это согласились.

— Так вы что же, знаете, кто и зачем нас здесь выбросил? — повернулась Катя к Юнгу.

— Ничего мы не знаем, — хмуро ответил Тартарен. — И никому мы не платили. Нам предложили отправиться в экспедицию на месяц с условием, что о цели узнаем на месте. Денег еще пообещали. Мы и согласились.

— Ага, рассказывай, — покачала недоверчиво головой Света.

— Кто предложил? — не поняла Катя.

— Фирма какая-то, «Артур».

— Ха! — сказала Света. — И фирмы-то такой нет.

— Откуда ты знаешь? — спросил Тартарен.

— Догадалась, — отрезала Света.

Посидели, помолчали. Леша выбрал среди гальки большой плоский камень, встал, размахнулся и метнул его в океан. Расставил ноги, выпрямился, уперся руками в бока:

— Ладно, девочки. Не хнычьте. Вытащим мы вас отсюда. Катю вернем маме с папой. Тебя — куда скажешь. Все у вас будет отлично. Соберемся в Москве, будем вспоминать, как мы тут на гальке бури ждали.

Может, Тартарен их хотел успокоить. Может, себя. Только Катя сморщилась, как перед чихом, губы сухие, потрескавшиеся облизнула и сказала жалобно:

— Пить очень хочется. И есть.

— Ага. Счас, — привычно сострила Света. — Сбегаю на кухню в холодильник. Там за скалой у меня кока-кола, красная икра. Хочешь колы?

Юнг хотел вмешаться, остановить Свету. Та, словно догадавшись, перехватила его негодующий взгляд. Дима увидел темно-зеленые глаза, тонкий шрамик над губой, почувствовал, как бьет Свету нервная дрожь и что она то ли предчувствует, то ли знает, что их ждет, и боится не меньше Кати. И изо всех сил пытается скрыть свой страх.