Майкл Смит - Те, кто приходят из темноты

— Я уже оставил у них записку. Просто хотел как можно быстрее отдать ей телефон.

— Да, я понимаю. — Тодд кивнул и снова улыбнулся. — В наше время без мобильного телефона как без рук. Жаль, но я не могу вам ничем помочь, Джек. Если она зайдет, я скажу, что вы ее ищете. Оставите мне свой номер телефона?

— Уже оставил, — сказал я.

— Да, конечно, извините. Жуткое утро. Клиенты. Приходится иметь с ними дело. И прострелить им голову тоже нельзя, плохо для бизнеса. По крайней мере, так говорят.

Он похлопал меня по плечу и проводил по коридору, всю дорогу рассказывая, какая Эми замечательная, и рассуждая о том, что перевод ее на новый пост изменит дела компании к лучшему. Я представил себе, что точно так же он здоровается с женой и детьми по утрам, произнося речи о целях и достижениях, с заверениями в своей привязанности, причем копия отправляется его личному секретарю.

Тодд Крейн оставил меня около двери, и я прошел через вестибюль в полном одиночестве. Прежде чем снова выйти в мир, я повернул голову, и мне показалось, что за дверью с матовым стеклом кто-то стоит и наблюдает за мной.

Я медленно шел по улице и размышлял. Я не взял с собой КПК Эми, но прекрасно помнил его содержание. Три дня, заполненных встречами. Да, конечно, я не стал вдаваться в детали, и встречи теоретически могли быть в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско или Портленде — последний находился всего в трех часах езды, — но я сомневался, что перепутал города. Плюс у меня в кармане лежал ее телефон, найденный здесь прошлым вечером. Эми поехала сюда и до вчерашнего вечера, как обычно, находилась на связи. Но я не мог ее найти. В отеле ничего выяснить не удалось. На ее работе не знают, где она находится, или говорят, что не знают.

Я тоже не знал.

Улочка привела меня в тупик, над которым шла надземная дорога, которая уходила к заливу, а затем резко сворачивала налево в сторону виадука Аляска. За многие годы бетонные опоры покрылись бесчисленными граффити. Пока я их изучал, у меня возникло неприятное ощущение между лопаток.

Я медленно повернулся, как будто ничего особенного не случилось. В конце дороги я заметил несколько человек, занимавшихся своими делами в тени шоссе, кто-то выходил из машины или, наоборот, садился в нее, другие перетаскивали с места на место какие-то предметы. Дальше находилась широкая дорога и пара пристаней, а за ними вспышки света на поверхности воды в заливе Эллиот.

Никто не смотрел в мою сторону. Все двигались, шли или сидели за рулем. У меня над головой грохотали проезжающие машины, посылая глухие вибрации сквозь дома и тротуары, так что создавалось ощущение, будто весь город издает одну бесконечную ноту.

Я нашел бар в центре города, занял столик у окна и заказал кофейник, а также потратил остатки своего обаяния на официантку, позволившую мне воспользоваться розеткой за стойкой, чтобы вставить в нее купленное по дороге зарядное устройство для телефона Эми. Дожидаясь, когда принесут кофе, я смотрел на людей за соседними столиками. Раньше бары являлись местом, куда вы приходили, чтобы отдохнуть от внешнего мира. Таково было их предназначение. Теперь же у меня сложилось впечатление, что здесь все пожирают бесплатный вай-фай или разговаривают по мобильным телефонам.

Никто не делал ничего достаточно интересного, чтобы отвлечь меня от голосов, наперебой говорящих у меня в голове. То, что Эми находится в городе вовсе не по делам «Керри, Крейн и Харди», можно объяснить. Это я знал. И не беспокоился. Вполне возможно, что ничего особенного не случилось — нигде, кроме как в моих собственных мыслях, и я вспомнил, как около полутора лет назад Эми вдруг начала разговаривать во сне. Сначала она бормотала что-то неразборчивое, а через некоторое время появились слова и целые предложения. Я просыпался ночь за ночью. Мы оба стали плохо спать. Она попыталась изменить диету, сократила количество кофеина и начала еще больше времени проводить в спортивном зале по дороге на работу, но ничего не помогало. А потом все вдруг прекратилось, но прошло несколько недель, прежде чем у меня восстановился сон. Я лежал в темноте и размышлял о том, что заставляет мозг вытворять подобные вещи и как так получается, что, когда все его осознанные функции отключаются, какая-то часть продолжает о чем-то рассуждать. А еще как и почему это происходит? И с кем он разговаривает?

У меня появилось ощущение, что мой мозг начал проделывать то же самое. Та часть моего сознания, которую я контролировал, предлагала рациональное объяснение происходящего. У нее это неплохо получалось. Например, она выдвинула предположение, что Эми, возможно, находится в городе тайно, в надежде привести в «Керри, Крейн и Харди» нового клиента в подарочной упаковке, чего нельзя сделать, если ты работаешь в группе. Она жила и дышала своей карьерой. Может быть, именно это она и пыталась мне объяснить вечером, когда я слушал ее не слишком внимательно.