Майкл Смит - Те, кто приходят из темноты

Мир продолжал двигаться вперед, и мы вместе с ним. Произошли самые разные вещи: я ушел с работы, мы переехали. И сейчас я был парнем, который написал книгу. Очевидно, это означало, что мне следовало стать парнем, который написал еще одну книгу. Но мне ничего не приходило в голову. И это «ничего» продолжало не приходить с упорством, говорившим о том, что оно и дальше собирается придерживаться выбранной линии и что это его главное умение и жизненное предназначение.

Через пару часов я отправился в спальню, выпил еще пива, но это не очень помогло. Я валялся на диване, погрузившись в беспокойное состояние человека, которому не удалось состряпать из ничего что-то. Я понимал, что должен раскрыть папку с материалами для книги, которые без особого энтузиазма искал в Интернете. А еще я знал, что, если вытяну их на свет и из них на мой стол не вывалится ничего вразумительного, мне придется вернуться в город и купить гвозди подлиннее, чтобы перейти к плану А. Хотя мой ноутбук не сделал мне ничего плохого и я еще не был готов его прикончить.

Я взял из лежавшей на столе пачки не заслуженную мной сигарету, полагавшуюся в случае окончания работы, и отправился на веранду. Я перестал курить в доме через год после того, как мы с Эми поженились. Она сначала терпела, потому что сама курила давным-давно, еще до нашего знакомства, а потом начала пользоваться разными там освежителями воздуха и вскидывала бровь всякий раз, когда я закуривал. Вскидывала слишком настойчиво, хотя вполне деликатно и ради моей же пользы. У меня не было особых возражений против нового порядка. Я курил сколько влезет на работе, и наши гости больше не могли обвинить меня в покушении на убийство путем принуждения к пассивному курению — в общем, жизнь для всех стала проще.

Я облокотился на поручни. В мире царила тишина, которую нарушал лишь заговорщический шепот деревьев. Над головой у меня сияло холодное ясное небо, окрашенное в синий цвет полуночи. Я чувствовал запах пихт и далекий древесный дым от чьего-то камина — скорее всего, наших соседей Циммерманов. Я знал, что здесь хорошо. У нас чудесный дом. Вокруг дикий пейзаж, который не менялся с незапамятных времен. Берч-Кроссинг — в определенном смысле первозданное место, но без фанатизма: здесь в равной степени представлены пикапы и внедорожники, и если вам понадобится изящная лопаточка для торта, вы найдете, где ее купить.

Циммерманы живут в пяти минутах езды, и мы уже дважды у них обедали. Они — ушедшие на покой преподаватели истории из Беркли, и в первый наш визит разговор не очень-то задался, но во второй раз мы принесли с собой бутылку виски, которая помогла смазать колеса. Оба весьма энергичны для своих семидесяти лет — Бобби ставила в CD-проигрыватель все подряд, начиная от Моцарта и кончая «Спарклхорс», [5] Sparklehorse — рок-группа из Ричмонда (штат Виргиния), образована в 1995 году. а в волосах Бена почти не видно было седины. Мы с ним теперь по-приятельски разговаривали, если встречались на улице, хотя я подозревал, что не очень нравлюсь его жене.

Неделю назад я стоял здесь же, на веранде, когда кое-что произошло.

Я наблюдал сквозь стеклянную дверь за тем, как Эми резала овощи и колдовала над сковородой, стоящей на плите. Я чувствовал запах помидоров, каперсов и орегано, которые тушились в сковороде. Вечер еще не наступил, и света вполне хватало, чтобы оценить вид и все достоинства дома. Вместо того чтобы находиться в своем офисе до начала десятого, моя жена стояла на кухне и с удовольствием лепила там свои куличики, а мне нравилось, как она выглядит — слева и справа, а также сзади и спереди. Утром у меня даже появилась идея, и я на некоторое время поверил, что смогу произвести на свет еще одну книгу про… что-нибудь. Планеты выстроились в одну линию, и девять десятых жителей Земли с радостью и не раздумывая поменялись бы со мной местами.

Однако на мгновение у меня возникло ощущение, будто мир накрыла громадная туча. Сначала я не очень понял, что чувствую. Затем сообразил, что не имею ни малейшего представления о том, где нахожусь. Я не знал не только названия города — я даже не мог вспомнить, в каком я штате! И что со мной случилось или когда, а еще как я попал в это место и время. Дом казался чужим и незнакомым, деревья будто выросли в единую секунду, когда я на них не смотрел. А женщина по другую сторону застекленного окна была мне чужой, а ее движения непонятными и незнакомыми.

Кто она такая? Почему стоит с ножом в руке? И почему смотрит на него так, словно не может вспомнить, для чего он нужен? Это ощущение было слишком мимолетным, чтобы назвать его паникой, но все-таки я почувствовал, как волосы у меня на затылке зашевелились. Я заморгал, оглядываясь по сторонам и пытаясь увидеть хоть что-нибудь реальное и знакомое. И это не потому, что мы переехали. Я много путешествовал, к тому же мне до смерти надоел Лос-Анджелес. Я устал от бессонницы, но дело было не в этом и не в банальных призраках прошлого. И не в сожалениях или чувстве вины. Я не мог дать внятного определения тому, что со мной в тот момент происходило.