Алексей Шолохов - В ночь на Хэллоуин (сборник)

– Юрочка пропал после игры в прятки, – сказала она и положила перед Лешей и Наташей первое фото.

Их уже мало волновала связь рассказа блогера, помешанного на прятках, и коротких реплик Валентины Игоревны. Они смотрели на черно-белое изображение мальчика и были уверены, что это тот самый злобный призрак.

– Кто он? – спросил Алексей и передал снимок маме.

Валентина печально улыбнулась.

– Мой младший брат. Твой дядя Юра.

Леша не мог поверить своим ушам. Он смирился с тем, что мама знает о той игре, где пропал мальчик. Он не против того, что у его мамы в шкафу хранится снимок этого мальчика. Одинцов посмотрел на маму.

– Ты же мне сказала, что он заболел и умер.

– Это недалеко от истины.

– Ты мне говорила, что если я буду ходить босиком, умру, как дядя, – обиженно произнес Алексей.

– Сынок, ты до сих пор помнишь это? – Валентина подошла к Леше и обняла его.

– Да вот как-то вспомнилось.

– А что у вас там еще? – спросила Наташа, скорее для того, чтобы хоть как-то разбавить эти розовые сопли.

Валентина Игоревна взяла облезлый пакет и достала оттуда сандалии.

– Это все, что милиция смогла найти.

– Я думаю, это то, что нам надо, – сказал Леша.

Смирнов с подружкой ушли, как только получили ключи. Егор какое-то время посидел перед выключенным телевизором, думая о недавнем сне. О сне ли? Что бы это ни было, там была подсказка. И пока он не знал, какая именно. То, что они не закончили игру, было очевидно. Егор вспомнил лица мертвых друзей. Ритка, Катя, Никита… и Толик. Там был Толик. Это значит, что он мертв. «Но там был и я», – возразил сам себе Егор. А что это значит? А ни черта! Ему просто приснился кошмар. От пережитого страха, от усталости может не только присниться, но и померещиться. Вот и сейчас ему слышался отдаленный звук динамо-машинки. Приглушенный, будто фонарик включали в соседней комнате, накрыв при этом одеялом. Он прислушался – этот звук напоминал ему еще что-то. Как будто гул, то нарастающий, то убывающий. Егор пошел на звук. Медленно, утренний свет не слишком-то улучшал настроение. Страх и уныние – спутники такого освещения. Егор боялся, что игра продолжается именно здесь и сейчас, он боялся, что непременно проиграет – не зря же за журнальным столиком в его кошмаре он сидел с мертвецами. Он боялся, что так и не заимеет друзей, настоящих, а не подаренных на пару дней призраком.

Звук с настырностью дрели патологоанатома подбирался к мозгу Авдеева. Егор занервничал. Он решил, что если сейчас не найдет этот фонарик, то сойдет с ума. Он начал бегать по комнатам, но звук все время был на почтенном расстоянии от него. Егор занервничал по-настоящему. Он начал переворачивать вещи, выбросил посуду из кухонных шкафов, подбежал к спальне родителей и сначала постучал, хотя знал, будь отец сейчас дома, он бы ему доходчиво объяснил, что свои неудачи должно вымещать на своих друзьях, а раз их у тебя нет, то заткнуться и идти спать. Папа знал его слабую сторону и считал своим долгом напомнить при удобном случае о ней сыну. Благо в жизни Егора таких случаев раз, два и обчелся. Хорошо, родителей нет дома.

А звук нарастал. И теперь отчетливо раздавался из прихожей. Из его куртки. Из его проклятой куртки доносился звук, теперь не имеющий ни черта схожего с треском динамо-машины. Это был виброзвонок.

Он в два шага преодолел расстояние до вешалки, вынул из кармана мобильник, который тут же замолчал. Егор посмотрел на экран. Один пропущенный. Крайне настырный единственный пропущенный. Авдеев нажал кнопку «просмотреть». Швейк. Ему звонил человек, которого он и знать не знал. Что-то вспомнил? Егор хотел набрать его и уточнить, по какой причине блогер не спал сам и тревожил малознакомого человека, но потом вдруг передумал. Сначала надо связаться с Лешей и Наташей. С друзьями, как оказалось, настоящими друзьями.

Давно он не вспоминал о прятках в подвале. Да и о статьях этих тоже уже забыл. Пришлось вспомнить. Он ни в чем себя не винил. Ни тогда, ни тем более сейчас. Швейков сам едва не погиб. Он спать не мог около полугода, наверное, и это в тринадцать лет, мимо подвала этого не ходил… Долго не ходил. Однажды перед армией они пришли туда, но даже лошадиная доза алкоголя не помогла ему спуститься в подвал. Сейчас он иногда проходил мимо этого дома и ничего, кроме страха, не испытывал. Ему казалось, что из подвала за ним кто-то следит. И он даже знал кто.

Швейкова передернуло. От воспоминаний волосы встали дыбом.