Питер Страуб - Глотка

Я отошел от него быстрее, чем он ожидал, удивляясь про себя, почему все-таки не доверяю ему до конца. И почему это для меня лучше, что я остановился не у Джона, а в отеле? Я двинулся к лестнице, в ушах у меня стоял голос Тома Пасмора, призывающий помнить все, что я знаю о Фи Бандольере. Казалось, я знал о Фи тысячи вещей, но ни одна из них не могла оказаться сейчас полезной. Хоган медленно шел за мной. Я положил руку на лежавший в кармане фонарь, дошел до подножия лестницы и сказал:

– Не могли бы вы несколько секунд оставаться там, где стоите?

В худшем случае, подумал я, я просто буду выглядеть идиотом.

– Что такое? – Хоган остановился. Обернувшись, я увидел, что рука его застыла на полпути к пуговице, на которую застегивался пиджак.

Левой рукой я резко опустил выключатель, а правой включил фонарик и направил его в лицо Хогану. Хоган удивленно заморгал.

– Ленни Валентайн, – громко произнес я.

Лицо Хогана словно окаменело от шока. Я увидел, как за его спиной из двери гримерной быстро и бесшумно выходит Том Пасмор. Я выключил фонарик и стал быстро подниматься по ступенькам. У меня было смутное ощущение, что Том Пасмор продолжает двигаться.

– Мы ведь не станем проходить через все это сначала, правда? – сказал Хоган. Он не сдвинулся с места ни на дюйм.

Где-то возле колонны мигнул фонарик Тома, выхватив из темноты его голову. Хоган повернулся в ту сторону и сказал:

– Не могли бы вы объяснить, что вы, по-вашему, делаете, Андерхилл? – Он не видел ничего, кроме яркого света фонарика, но не стал поднимать руки.

Я засунул руку под пиджак, достал револьвер, снял его с предохранителя и направил в голову Хогана.

Он улыбнулся.

– Так какое там имя вы произнесли, – склонив голову, Хоган продолжал улыбаться Тому, медленно поднимая правую руку, чтобы расстегнуть пуговицу на пиджаке. Я вспомнил, что он сделал тот же самый жест, прежде чем я ослепил его светом фонаря, и понял, что Хоган застрелил бы меня, как только я начал бы подниматься по лестнице. И еще я вдруг понял, что держу в одной руке револьвер, а в другой фонарик, словно планировал заранее то, что сделал в следующую секунду – я снова резко включил его. Том тут же погасил свой фонарь.

– Ленни Валентайн, – повторил я.

Хоган тут же повернулся на свет моего фонаря. Теперь он больше не улыбался. В глазах его мелькнула какая-то тень, и он открыл рот, чтобы что-то сказать. При мысли о том, что сейчас я услышу его слова, меня охватило вдруг такое отвращение, что палец непроизвольно нажал на курок револьвера, послав пулю вдоль бьющего из фонарика яркого луча.

Последовала вспышка красного пламени, и раздался громкий треск, который, отражаясь от цементных стен, звучал подобно взрыву. Под волосами Хогана появилась черная дыра, а из затылка брызнула кровь. Хоган выпал из луча света, словно исчез. Тело его упало на пол, и воздух наполнился запахом крови и пороха. Белый дымок медленно растворялся в ярком луче.

– Много же времени тебе понадобилось, чтобы решиться, – сказал Том, направляя фонарь на меня. Моя окаменелая рука по-прежнему целилась из револьвера в то место, где стоял только что Хоган. Я позволил ей безвольно упасть вдоль тела.

Я не помню, что прочел на лице Хогана.

Том посветил фонарем вниз. Хоган лежал распростертый на цементом полу, чуть подогнув ноги и широко раскинув руки. Текущая из затылка кровь собиралась в лужицу под его щекой.

Я отвернулся и, шатаясь, добрел до стены. Пошарив рукой, нашел выключатель и зажег свет. Потом оглянулся и снова посмотрел на Хогана. Из дырки под волосами стекала красная струйка.

Том подошел поближе, засовывая в кобуру пистолет, и присел рядом с телом. Он перевернул его на спину, и рука Хогана попала прямо в лужу крови, запах которой проникал в меня до самого желудка, словно запах несвежих устриц. Том засунул руку в один из карманов серого пиджака Хогана.

– Что ты делаешь? – спросил я.

– Ищу ключ. – Он засунул руку в другой карман. – Вот так, хорошо, – Том достал маленький серебристый ключик и показал его мне.

– Для чего это?

– Бумаги, – сказал Том. – А теперь... – На этот раз он засунул руку в карман своего пиджака и достал оттуда черный маркер. Сняв с него колпачок, он посмотрел на меня так, словно думал, что я попытаюсь его остановить. – Я не полицейский, и я не заинтересован лично в совершении правосудия, но, возможно, оно должно выглядеть именно так. – Он отошел на шаг от тела, смахнул с цемента пыль и написал: «Голубая роза». Потом снова повернулся ко мне. – На этот раз это действительно был детектив. Дай мне тот пистолет.