Питер Страуб - Глотка

– Кто это? – спросил я у Тома.

– Ты не знаешь Мерлина Уотерфорда? Нашего мэра?

Мужчина в форме схватил Джона Рэнсома за руку и повел его к первому ряду. Защелкали вспышки фотоаппаратов. Музыка закончилась. Молодой человек в черном пиджаке пробирался к своему месту, спотыкаясь о чужие колени. Изабель Арчер поднесла ко рту микрофон. Джон наклонился вперед и закрыл лицо руками.

– Леди и джентльмены! Все скорбящие по Эйприл Рэнсом, – начал мэр, взобравшись на подиум. Его серебристые волосы сияли в лучах прожекторов. – Всего несколько недель назад я имел честь присутствовать на обеде, на котором очаровательной женщине вручили приз финансовой ассоциации города. Я видел, каким уважением пользовалась она среди своих коллег и как гордилась оказанной ей честью. Деловая хватка Эйприл Рэнсом, ее цельность, ее доброта и человечность, стремление способствовать процветанию нашего города не могли оставить нас равнодушными в тот вечер. Она стояла перед нами, перед своими друзьями и коллегами, как блестящий пример всего, что я поощрял и приветствовал в себе и своих согражданах на протяжении трех сроков, в течение которых имею честь быть мэром нашего замечательного города.

Мэр был замечательным оратором. Он даже пообещал своим согражданам, что память об Эйприл Рэнсом не покинет его и впредь, когда он будет день и ночь трудиться ради счастья и процветания всех жителей Миллхейвена. И он посвятит все отпущенное ему время...

Все это продолжалось около пятнадцати минут, после чего к микрофону подошел шеф полиции Арден Васс. Он, нахмурившись, вынул из внутреннего кармана пиджака три листочка, которые положил перед собой. В этот момент я понял вдруг, что Васс вовсе не хмурится – это было естественное выражение его лица. Он достал из кармана и водрузил на переносицу очки в стальной оправе.

– Я не умею говорить так же красиво, как мой друг и наш уважаемый мэр, – заявил он. – В нашем городе замечательная полиция. Каждый мужчина... и женщина... в нашем департаменте... настоящие профессионалы, мастера своего дела. Вот почему уровень преступности в городе всегда был одним из самых низких в стране. Недавно наши сотрудники задержали одного из самых ужасных преступников в истории криминалистики. Этот человек сейчас находится в камере в ожидании суда. Женщина, которую мы оплакиваем сегодня, наверняка понимала, как важно сотрудничество между мирными горожанами и людьми в форме, рискующими ради них своей жизнью. Таким был Миллхейвен в лице Эйприл Рэнсом. Мне нечего больше сказать. Спасибо.

Сойдя с подиума, Васс уселся на свое место в первом ряду. Несколько секунд все сидели молча, глядя на опустевший подиум и размытые очертания цветов. Свет постепенно гас.

Коллеги Эйприл Рэнсом, сбившись в небольшую кучку, двигались вместе к автостоянке. Молодой человек в джинсах и черном пиджаке куда-то исчез. Изабель со своей командой забралась в фургон телестудии. Соседи Рэнсомов стояли возле длинного ряда машин, выстроившихся вдоль улицы, и с неодобрением наблюдали за Изабель и ее коллегами.

Окаменев от горя и гнева, Джон Рэнсом стоял на ступенях лестницы рядом со своими родителями, Фонтейн и Хоган стояли в нескольких ярдах от меня и Тома Пасмора, внимательно наблюдя за всеми, как и положено истинным полицейским. Я был почти уверен, что разглядел на лице Хогана чуть ироничное выражение, наверняка относившееся к речам, произнесенным его начальниками. Он произнес несколько слои, не разжимая губ, словно школьник, бросающий колкую реплику в адрес учителя, и я окончательно убедился, что был прав. Потом Хоган заметил, что я наблюдаю за ним, и в глазах его заиграла понимающая улыбка, хотя губы по-прежнему оставались неподвижными. Он понимал, что я согласен с его оценкой, Фонтейн оставил его и быстро пошел через высохшую лужайку по направлению к Рэнсомам.

– Ты поедешь с нами в крематорий? – спросил я у Тома Пасмора.

Он покачал головой. При ярком солнечном свете лицо его казалось похожим на тень, и я снова подумал, что Том, похоже, никогда не спит.

– О чем это детектив расспрашивает Джона? – заинтересовался Том.

– Наверное, хочет выяснить, не может ли он опознать жертву с Дивермор-авеню.

Я ощущал почти физически, как работает мозг под черепной коробкой Тома.

– Расскажи подробнее, – попросил он.

Я рассказал Тому о Гранте Хоффмане, и на лице его заиграл легкий румянец.

– А ты поедешь с ним?

– Да. Думаю, надо захватить и Алана Брукнера.