Питер Страуб - Тайна

Дедушка Тома, Гленденнинг Апшоу, самая внушительная личность из всех, кого ему приходилось когда-либо видеть, одетый в неизменный черный костюм, прошел вниз по лестнице, не замечая внука, и захлопнул за собой входную дверь. Каким-то непонятным образом Том знал, что нарушитель спокойствия пришел именно к его дедушке и только он может разговаривать с этим человеком. Вскоре дедушка появился на улице и, опираясь на зонт, служивший ему тростью, пошел по мостовой туда, где стоял Уэнделл Хазек. Человек что-то прокричал дедушке, но тот ничего не ответил. Нарушитель спокойствия швырнул камень в розы, посаженные Глорией Пасмор, и снова упал как раз в тот самый момент, когда Гленденнинг Апшоу подошел к тротуару. К великому изумлению Тома, дедушка поднял человека с земли, стараясь не выпачкать костюм его кровью, и встряхнул, точно сломанную игрушку. Из окна наверху донеслись бессвязные крики матери Тома, но вдруг они резко смолкли, словно только сейчас Глория неожиданно поняла, что ее слышно на всю улицу. Отец Тома, Виктор Пасмор, спустился вниз, встал рядом с сыном у окна и стал спокойно смотреть на происходящее, не обращая внимания на сына. Том выскользнул из гостиной, все еще сжимая в руке «Путешествие к центру земли», пробежал по пустому коридору и вышел на улицу. Он боялся, что дедушка убил нарушителя спокойствия ножом дяди Генри, который всегда носил в кармане брюк.

Стояла обычная для этих мест июньская жара, температура достигала, должно быть, девяноста градусов. Том быстро пошел по тропинке к улице, и тут оба — нарушитель спокойствия и Гленденнинг Апшоу — удивленно посмотрели на него. Затем дедушка сделал Тому знак, чтобы он уходил отсюда, и отвернулся, а второй человек, Уэнделл Хазек, снова согнув плечи, продолжал в упор смотреть на мальчика. Дедушка Тома потянул его за собой, но тот вырвался.

— Ты ведь знаешь меня, — сказал он. — Или станешь делать вид, что это не так?

Гленденнинг Апшоу довел незнакомца до конца квартала, и оба они исчезли за поворотом. Том оглянулся на дом и увидел, что отец укоризненно покачивает головой. Из-за угла Истерн Шор-роуд и Ан Дай Блумен снова появился дедушка, задумчиво покусывающий на ходу нижнюю губу. Походка его была такой решительной, словно он только что отправил нарушителя спокойствия за пределы этого мира. Подняв глаза, он увидел Тома и слегка нахмурился.

Войдя в дом, Гленденнинг не произнес ни единого слова. Они с Виктором молча поднялись наверх, и как только за ними закрылась дверь спальни его матери, Том пробрался в кабинет, взял телефонный справочник Милл Уолк и листал его до тех пор, пока не нашел имя Уэнделла Хазека. Сверху слышны были громкие голоса. Тому удалось разобрать только одно слово, произнесенное дедушкой, — «наш». Или «нас»? Или «час»?

Том услышал вдруг звук, напоминающий крик животного, и уже через секунду усомнился, слышал ли он его на самом деле. Крик по-прежнему звучал у него в голове, но внутри, а не снаружи, потому что такой тихий звук вряд ли удалось бы расслышать за шумом и грохотом Калле Бурле.

Тому вдруг очень захотелось домой. И в самом деле, что он делает тут, в совершенно незнакомом районе? Уличное движение лишало его возможности попасть на другую сторону улицы. В те годы на Милл Уолк еще не было светофоров, а машины и другой транспорт тянулись в обе стороны, насколько мог видеть глаз. Чтобы перейти через улицу, Тому придется ждать, пока закончится час пик, а к тому времени наверняка уже почти стемнеет.

И тут он услышал настоящий, реальный звук, который окружал, словно мембрана, все звуки улицы. Крик растворился внутри себя самого и постепенно стих. Он напомнил Тому животное, которое, начав с хвоста, пожирает себя целиком.

Затем крик снова вернулся — он висел, словно розовое облако, над кварталом, простиравшимся за Калле Бурле. Облако вдруг рассыпалось на множество мелких точек, а потом превратилось в яркую нить, плывущую над крышами домов.

Засунув руки в карманы белых хлопчатобумажных брюк, Том двинулся в восточном направлении. Рубашка, прилипшая к спине, была вся в серых пятнах, оставшихся от молочных бутылок.

За домами на Калле Бурле проглядывала то здесь, то там запретная улица. Между двумя большими домами из красного кирпича он снова увидел желто-коричневое здание, а рядом — еще одно, поменьше, сложенное из необработанного известняка, между плитами которого виднелись серые полоски раствора. Том обнаружил, что стоит перед деревянным домом, разукрашенным подобно часам с кукушкой. Он пошел дальше, все время глядя в просветы между домами на соседнюю улицу. Теперь он разглядел довольно высокое двухэтажное здание с грязными стенами из бледно-желтого кирпича. Разбитое окно на первом этаже было заменено куском грязного картона. На секунду шум улицы затих за его спиной, и Том сумел расслышать клекот гуляющих во дворе здания кур.