Дэвид Розенфелт - Жизнь взаймы (в сокращении)

Мне ли не знать, какие у них технологические возможности?

Я продолжал забрасывать Дэна вопросами, и он отвечал.

Когда я уходил от него, голова у меня кружилась — в первый раз на моем горизонте прояснилось. Его объяснение того, что со мной случилось, казалось мне единственно правдоподобным.

Наверное, мне следовало сосредоточиться на том, кто это со мной сделал, но я не стал. Я думал о том, что это для меня значит и что в свете этого можно сказать о моем рассудке, о моих воспоминаниях, о моей жизни.

Джен была ненастоящая: в конце концов, мне пришлось примириться с этим фактом. Возможно, такая девушка действительно существовала, может быть, это была актриса, но той Джен, которую я любил, не было. Мы не знакомились так, как я это помнил. Мы не полюбили друг друга. Мы не занимались любовью. Мы не жили вместе, и я не просил ее выйти за меня замуж.

Самого главного в моей жизни человека никогда не было.

Или она все-таки была? Она живет в моей памяти, в воспоминаниях, яснее и чудеснее которых у меня нет. И в этом смысле она реальна. Ведь что такое жизнь, если не воспоминания?

Я думал об этом часами. Мне хотелось с кем-нибудь поговорить. Мне хотелось поговорить с Джен. Или с Элли. А что такое Элли? Крейг сказал бы, что она — ключевая фигура заговора и что она и Джен — это одно лицо. Может быть, Элли-Джен-Нэнси сейчас где-нибудь смеется над тем, что она и ее созаговорщики сделали со мной.

Я был измучен, я был вне себя. Мой мозг захватили в буквальном смысле этого слова и заставили меня кривляться, как безмозглую марионетку. Я найду того, кто это сделал!

Лучший способ узнать кто — это понять зачем. Я держался за довольно неубедительную версию, что все это как-то связано с испытаниями лекарства Ласситера, хотя и не понимал, как именно. Но вот испытания кончились провалом, и лекарство не принесет ему состояния, на которое он рассчитывал.

И все-таки это Ласситер. Я ведь писал о нем статью, ту самую, которая должна была принести мне Пулитцеровскую премию, и это, а также тот факт, что испытания его лекарства тоже проводились в Ардморе, не может быть просто совпадением. А главное, тот парень, что угрожал нам пистолетом у шоссе, сказал, что за этим стоит Ласситер, — перед тем как убили его самого.

Я в последнее время плохо спал, и эта ночь не была исключением. И когда в полночь мне позвонил Крейг Ландл, я еще не спал.

— Что происходит? — спросил он. — Ты не звонишь, я не знаю, что с тобой.

— О, ничего особенного. Я просто нашел у себя в мозгах приборчик.

Крейг замялся:

— Ты шутишь, да?

— Хотел бы я, чтоб это было так.

— Прости, Ричард, но я не знаю, куда это может завести, то, о чем ты говоришь. Я предпочитаю оставаться в своем мире, ладно?

— Ладно. Так что случилось в твоем мире?

— Да уж кое-что случилось. С Ласситером. — И он рассказал, что Ласситер купил на завтрашний вечер билет до Москвы с пересадкой в Париже. — В одну сторону, — подчеркнул он.

— Почему в Москву? — спросил я.

— Сам удивляюсь. Но вряд ли на весенние каникулы.

— Ардморский проект сегодня заканчивается. Всех пригласили на прием с коктейлями, чтобы раздать бонусы.

— Значит, завтра — день… не знаю чего. Что ты собираешься делать?

— Хочу остановить Ласситера, не дать ему сесть в самолет.

Операция идет не блестяще; теперь Камень ясно видел это. Последнее, что должен был сделать Килмер, это совершить убийство, но непохоже было, что он это сделает. Эмоциональный компонент ушел, раздражения для мотивации недостаточно.

Но это разочарование, жестоко уязвив эго Камня, больше ни на чем не отразилось. Покупатель-победитель выбран, сделка состоится вот-вот. Покупатель, перед тем как платить деньги, хочет убедиться, что секретность гарантируется.

И гарантии секретности будут предъявлены сегодня днем, когда погибнут все участники проекта. Килмер тоже умрет. И тогда Камень покинет эту страну, которую он так ненавидит.

Так что он ждет только звонка, подтверждающего, что все кончено. Это будет долгий день, но он вознаградит его за все.

Мы с Крейгом договорились встретиться за квартал от дома Ласситера.

Крейг пришел раньше, чтобы, если Ласситер выйдет из дома, пойти за ним. Когда я был в пути, он позвонил мне и отчитался: в доме движения не наблюдается, но свет включен и машина Ласситера на месте. Я взял с собой пистолет, и на сей раз он был заряжен.

Я припарковался за квартал и пешком пошел к машине Крейга. Когда я сел на пассажирское место, на меня он даже не взглянул — не отрываясь смотрел в бинокль.