Дэвид Розенфелт - Жизнь взаймы (в сокращении)

Следующие сутки я провел, оценивая сложившуюся ситуацию.

Частично потому, что много чего случилось и нужно было понять, что все это значит. Но главное — я никак не мог придумать, что делать дальше.

Результатами встречи с Ласситером я был недоволен. Я не узнал ничего нового, только интуитивно утвердился в том, что у него бизнес в Ардморе, бизнес, который он хочет сохранить в тайне. Но я это и так знал — по количеству телефонных звонков Ласситера в больницу.

Кроме того, если Ласситер еще не знал, что я за ним слежу, я его просветил. Впрочем, когда Кентрис будет допрашивать Гейтса, это все равно выплывет, так что я не слишком беспокоился.

Если я хотел потрясти клетку Ласситера, то получилось, что я едва ее качнул. Этого мало.

Гораздо лучше обстояло дело с типом, который висел у меня на хвосте. В надежде, что объявление о печати в течение часа действительно, я пришел с камерой в тот же магазинчик, где купил ее, и попросил отпечатать по пять экземпляров фотографий, а потом переписать их на два диска. Конечно, если бы они загубили это дело, вышло бы преглупо.

Но фотографии получились четкие и ясные, и я отправил их электронной почтой Кентрису.

Еще я позвонил Марку Куку и попросил его посмотреть на фотографию устройства, которое постоянно направлялось на меня, где бы я ни находился. Я послал ее по имейлу, и через две минуты он ответил телефонным звонком.

— Это лазер, — сказал он. — Стоит тысяч двести.

— Для чего он служит?

— Чтобы прослушивать разговоры. Вы сказали, вы в это время были в ресторане. Это устройство накрыло окно и втягивало каждое слово, произнесенное в этом ресторане.

— А как они отличают один разговор от другого? — спросил я. — Там же было человек двадцать пять по крайней мере.

— Ричард, я могу дать вам техническое пояснение — это лекция примерно на час или просто поверьте мне. Тот, кто считывает данные с этой машинки, знает каждое слово, сказанное вами.

— И мы никак не можем отследить, кто это. Я угадал?

— Угадали.

— А где берут такие устройства? — спросил я. — Не в «Уолмарте» же, в самом деле? Может быть, можно их выследить по месту приобретения этого агрегата?

— Ричард, вы меня не понимаете. Вы пытаетесь узнать, с кем вы имеете дело, но ведь проблема в том, что вы понятия не имеете, с чем вы имеете дело. Так государства шпионят друг за другом. Вы в последнее время никакое государство не обидели?

— А вы можете что-нибудь сделать? Мне хотелось бы иметь возможность вести приватные разговоры. По крайней мере, в собственной квартире.

— Единственный способ — приладить к оконным стеклам генераторы белого шума. Тогда, пытаясь пробиться через шум, они усилят мощность и потеряют ваши голоса. Я могу заняться этим прямо сейчас; завтра будет готово.

— Это дорого?

— Зависит от того, сколько окон у вас выходит на улицу. Баксов двести примерно.

Кук повесил трубку и пошел за генераторами белого шума, а я стал звонить Крейгу Ланглу.

— Я как раз собирался тебе звонить, — сказал он.

— По поводу?

— Непросто проникнуть в то, что делается в Ардморской больнице; она маленькая, и Гейтс запер ее накрепко.

— Ты звонишь, чтобы это сказать? — спросил я.

— Нет. Так я настраиваю тебя на то, чтобы ты восхитился моей информацией. Гейтс определенно ведет испытания лекарства для компании Ласситера. Это лекарство от болезни Альцгеймера.

Новость была интригующая, чтобы не сказать потрясающая. Ласситер занимался лекарством, воздействующим на память, а все мое окружение забыло Джен.

— А больше ты ничего об этом не знаешь?

— Мне казалось, и это уже неплохо. Сейчас идет вторая стадия испытаний, и недалек тот час, когда начнется третья.

— Хорошо. Добудь побольше информации.

— Добуду. И я еще хотел сказать… как друг…

— Говори. — Я внутренне напрягся.

— До сих пор я не узнал ничего, абсолютно ничего, что имело бы хоть какое-то отношение к твоей подружке. Никакого намека на то, что она вообще существовала.

— Я понимаю.

— Я это говорю не для того, чтобы ты страдал. Просто… я знаю, ты поставил себе цель и тебе нужно знать правду. Что-то здесь происходит, что-то грандиозное, но, кажется, к ней это не имеет никакого отношения.

— А к чему имеет?

— Пока не знаю, но, похоже, к той статье, которая должна принести тебе Пулитцеровскую премию. Только лучше отнестись к этому как к новому сюжету, а не к делу об исчезновении.

Вероятно, он был прав, но я не мог с этим согласиться: