Белла Джуэл - Тринадцатая (ЛП)

Я сглотнула, сдерживая слезы, и кивнула ей. Она нежно улыбнулась мне.

— Я Женевьева, — сказала Одиннадцатая. — Была шлюхой. Он спас меня, я рада.

Она все еще холодна по отношению к Уильяму, но, несомненно, она достаточно уважает его, чтобы понять, что он спас ей жизнь. Я смотрю на группу девушек, которые стали для меня всем, и начинаю разворачивать письмо, гладя на красивый почерк. Слезы появляются на моих глазах, но я пыталась сконцентрироваться на словах.

«Девочки,

У вас, наверное, возникло много вопросов, и вопросы совершенно приемлемы. Существует столько разных причин, почему я подобрал вас, но на самом деле, это пришло ко мне само. Я не тот человек, который легко делится своей сердечностью, я сам слишком долго жил во тьме. Так было, пока я не нашел вас. Вы кое-что поменяли во мне. Обучая вас, я учился сам. Никогда не думал, что это то, чем я должен заниматься в жизни.

Видите ли, когда-то в молодости мне причинили боль, и я выбрал не становиться монстром, а учиться. Затем я встретил вас, девочки, и понял, что должен научить вас, показать, что правильные действия ведут к прекрасной жизни. Мою жизнь прекрасной сделали вы.

Я знаю, вы в недоумении, почему я отобрал тринадцать. Этому есть простое объяснение, это значимое число для меня. Также это напоминание, что я спас больше, чем одну. Это не было легким заданием; я должен был погрузиться во тьму, дабы спасти вас. С самого начала я решил, что буду учить вас жизни. Я хотел поднять вас на ноги, чтобы вы стали теми, кем никогда не были.

Надеюсь, я стал хоть кем-то для вас.

Я знаю, что некоторые мои наказания не имели смысла, и знаю, вы заслуживаете знать причины всего этого. Это не так уж и трудно объяснить, это всегда были уроки. Когда я впервые встретил вас, вы были в ужасе. Ничего не знали о себе. Хотели убежать при первой же возможности и потребовалось что-то, что вас удержит. Вам нужно было чувствовать страх; это было единственное, что я смог придумать, чтобы пробиться через выстроенные вами стены и добраться до сути. Мне нужно было ваше доверие, но чтобы заслужить его, я пытался затуманить ваш разум. Минута и вы начинали бояться меня, чувствовали себя уязвимыми. Я работал над этим и не спеша показывал вам, что хорошие поступки вознаграждаются, а хорошее поведение может подарить вам счастливую жизнь здесь, со мной.

Вы хорошие ученицы, и вы заставляли гордиться вами каждый день.

Я не успел рассказать вам об уроке, которому научился от каждой из вас. Я научился состраданию, уважению, дружбе и любви. Хочу, чтобы вы знали; я надеюсь, вы понимаете это. Я хочу, чтобы вы запомнили меня таким, какой я есть. Хочу, чтобы вы помнили уроки, которым я научил вас. Хочу, чтобы вы знали, что навсегда заняли место в моем сердце.

Теперь пришло время отпустить вас.

Вы навсегда оставили частичку себя в моей душе, мои тринадцать дорогих девочек.

Уильям.»

Я подняла свои глаза и посмотрела на девочек, которые стояли с опущенными головами, некоторые из них плакали.

Он не просто изменил мою жизнь. Он также изменил и их.

Тринадцатая

Неделя первая.

— Нет, пожалуйста, — кричит Джейбелл, принимая вертикальное положение в постели.

Я спрыгиваю с кровати, подхожу к ней и обнимаю. Она бредила на протяжении последних двух ночей, что явно расстраивало ее. Однако, не мне судить; меня это огорчало не меньше. Я медленно вспоминаю свою жизнь после того, как моя сестра умерла и до того, как Уильям нашел меня.

Я была рабыней, не секс-рабыней, но все же рабыней. Работала с утра до ночи на жестокого, беспощадного человека, который наказывал меня намного хуже, чем Уильям когда-либо. Моя боль никогда не прекращалась. Если я была больна - я работала. Если мне было грустно - я работала. Когда была сломлена – все также работала. Мой хозяин был жестоким человеком, и чем больше я вспоминаю о времени с ним, тем больше мое сердце болит за Уильяма.

— Это нормально, — успокаиваю я Джейбелл. — Ты будешь в порядке.

— Я хочу остановить это, — она икает. — Это больно, Эмелин.

— Я знаю, дорогая, — шепчу я. — Я знаю.

Сохранять гармонию в доме вместе было нелегко. Девушки имели дело с глубокой, мучительной болью, которая постоянно жила в их душах. Была и борьба, и моменты мучительного молчания, моменты, наполненные срывами, и периоды слез, которые, казалось, никогда не закончатся. Все мы пытаемся найти наш путь, но, видимо, без Уильяма, это невозможно.

Мы просто пустышки.