Я забираюсь на кровать, благодарная, что это вообще кровать, а не бетонный пол. Матрас слишком мягкий, а подушка слишком жесткая, но я очень вымоталась, мне уже все равно. Накрываюсь одеялом и мои глаза мгновенно закрываются. Пытаюсь открыть их снова, чтобы по сторонам поискать ночник и выключить его, но, видимо, не могу набраться сил, чтобы поднять веки, и пытаюсь хотя бы рукой достать до него. Все тело будто сливается с матрасом, сознание куда-то уплывает.
Это последнее, что я помню.
***
Тринадцатая
— Подъём! — в комнату, все нарастая, проникает громкий голос. Распахнув веки, вижу, что вокруг все еще темно. Солнце только начинает проливать свой свет над горизонтом. Мгновение я чувствую неясность, пытаясь вспомнить, где сейчас нахожусь. Все в тумане, но спустя момент всё проясняется, и я вспоминаю о своём положении, в котором оказалась. Я нахожусь в услужении у Мастера, которого ни разу не видела. Пытаюсь вспомнить последние мгновения, перед тем как заснула прошлой ночью, но это всё кажется запутанным.
—Я сказал - сейчас же! — рявкнул охранник, щелчком включив свет. Я щурюсь, потирая рукой глаза, пытаясь приспособиться. Слышу тяжелые шаги и чей-то писк. Я быстро моргаю, отдернув руку, и вижу, что охранник схватил Третью. Она вновь рыдает, ее ноги дрожат. Я заставляю себя подняться и скинуть ноги с кровати. Мне требуется долгая минута, чтобы собраться. Охранник тянет Третью в ванную, и мне слышны её мольбы, ведь он вынуждает её мыться. Еще я слышу громкий удар, когда она его ослушивается.
Бросаю взгляд в сторону Двенадцатой и Седьмой, они обе уставились на ванну, их лица выражают чистый ужас. Они осознают, что скоро придет и их очередь, и прекрасно понимают, что ничего не смогут с этим поделать. Я сглатываю ком, формирующийся у меня в горле и подхожу к девочкам, беря за руку Двенадцатую. Она подскакивает и быстро оборачивается, у нее безумные глаза.
— Все хорошо, — говорю я, надломленным ото сна голосом. — Все будет хорошо.
— Нам нужно одеться, — говорит Седьмая, продолжая смотреть на дверь.
— Мы же не хотим его рассердить, — киваю я, и мы быстро натягиваем на себя базовый комплект, состоящий из шорт и топа. Затем, каждая из нас встает возле своей кровати, неуверенная в том, что нам положено делать.
Минуту спустя выходит охранник, все ещё волоча за собой Третью, которая перестала кричать, но её лицо искривилось от страха. Он толкает её в сторону двери и выводит. Мгновением позже он запихивает внутрь телегу, содержащую наш завтрак. Рявкает:
— Съешьте это и отложите подносы. Затем, ждите моих дальнейших указаний.
С Третьей он покидает комнату. Ни одна из нас не испытывает желание есть. Мой живот крутит от страха за Третью. Что, если Мастер не будет к ней так добр? Что, если причинит ей боль? Что, если она не понравится ему? Она будет устранена, как Шестая? Они причинят ей боль? Или хуже того - они убьют её? Вопросы, кружащие в голове, не дают мне покоя, и желудок скручивается сильнее. Я смотрю на поднос, прекрасно осознавая, что нас накажут, если мы не съедим свои завтраки. К тому же, мне не известно, когда нас будут снова кормить, у меня нет желания рисковать и остаться голодной.
— Мы должны поесть, — отзывается Седьмая. — Я знаю, что не хочется, но мы должны.
Её голос тих и робок, но она права. Мы должны поесть. Каждая из нас берет поднос и усаживается на кровать. На сей раз находящаяся передо мной еда не вызвала бурной реакции. Я снимаю серебряную крышку и обнаруживаю миску мюсли, миску наполненную фруктами и стакан апельсинового сока. Я поднимаю стакан и отпиваю немного для пробы, медленно расслабляя свой желудок. Когда он достаточно легко провалился вниз, я набила полный рот мюсли и схватила виноградину из миски с фруктами. Мне дали всего двадцать минут на завтрак, но я успеваю справиться. Закончив, убираю поднос на телегу и снова встаю возле кровати. Другие девушки следуют моему примеру, пока мы все не стоим в тишине, задаваясь вопросом, в порядке ли Третья. Неужели они вчера чувствовали себя также во время моего отсутствия? Они были также сильно напуганы? Им было так же интересно, вернусь ли я? От самой этой мысли отчаяние наполнило мои вены.
Я должна сбежать отсюда.
— Выстройтесь в линию снаружи, — голос охранника доносится до нас прежде, чем он входит. Мы все повинуемся и направляемся к двери, встав в линию снаружи. Он предстает перед нами и с отвращением осматривает каждую из нас. Никак не пойму, почему же он так придирчив, когда Мастер Уильям ведет себя крайне спокойно. Или, может, он не спокоен, возможно, он затеял с нами этакую игру, в которой нам дозволено верить, что мы в безопасности, пока он не показал нам своё истинное лицо.
Читать дальше