Сергей Алексеев - Кольцо «Принцессы»

– Разыгрались фантазии, заболел…

– Ты мне брось – заболел! Будто не понимаешь, о чем я… Давай стаканы! На сухую никакой разговор не идет.

Шабанов поставил одну рюмку.

– Я такую водку не пью.

Майор посмотрел на бутылку – отставил.

– Так я вообще не пью. Для тебя взял… Хорошо, у нас с тобой есть еще один общий знакомый. Филипп Горобец. Помнишь?

– Нет, такого не знаю.

– Ну как же не знаешь? Что ты в самом деле? Работает в оборонке, недавно представителем сюда приезжал, от своей фирмы. Ты ему рассказывал, куда попал и что видел.

– Я никуда не попадал. Тут какая-то ошибка.

– Послушай, Герман, ну хватит дурака валять! – засмеялся он. – У меня точная информация. Филипп мне сам говорил, какие-то там сумасшедшие технологии, люди, ученый Забродинов, которого считали мертвым. Короче, мир иной!

– В ином еще не бывал. – Шабанов чувствовал себя стесненным в одежде не по размеру, извинился и ушел в другую комнату, переодеться. И когда вернулся, гость несколько сменил тактику.

– Может, ты забыл всё? Митрич сказал, тебя две недели в госпитале держали, психотропиками пичкали, ну, и прочей заразой… Может, отключили тебе память?

– Ничего не отключили! – Шабанов начинал тихо злиться. – И ничего со мной не случалось!

– Погоди, ты катапультировался, верно? Самолет разбился. Такое было?

– Было.

– Потом за тобой гонялся какой-то спецназ или десант. Ты отстреливался, был ранен и попал к неким людям…

– Я же объяснил – ничего подобного я не знаю! Кто вам это рассказал, у того и спрашивайте. И вообще, мне пора на почту, за посылкой.

– Ты иди, я подожду, – невозмутимо сказал майор. – Знаешь, у тебя тут просторно. А я у Митрича остановился, в общежитии. Молодая жена… Не против, если дня три-четыре у тебя поживу?

Ответить на такую наглость можно было лишь одним способом: взять за шиворот и выбросить из квартиры; и Шабанов сделал бы это, оставалось совсем немного, но в дверь позвонили, и все пошло по иному руслу. На пороге стоял Заховай – прибежал откуда-то, запыхался и уже знал, что в доме гость. Сделал удивленный вид.

– Не успел приехать, уже водку пьешь. Это кто у тебя? Знакомый?

– Да вот, автор книги… Поговорить пришел.

– Ваши документы, майор? – Заховай сунул свои корочки ему под нос. – Особый отдел.

Тот подал удостоверение личности офицера с надменной ухмылкой, готовый в блин раскатать рьяного блюстителя безопасности. Особист внимательно изучил документ, молча подошел к телефону и вызвал наряд из комендатуры. Майор подобрал нижнюю губу и налился гневом, отчего зрачки крупных глаз, все время бегающие под верхними веками, опустились под нижние.

– Вы что себе позволяете?..

– Документы не в порядке, господин Коперник, – со смакованием собственной власти проговорил Заховай. – Нет в Москве такой воинской части.

– Как это – нет? Я служу в специальном ведомстве Министерства обороны!

– Вот и проверим. В каком ты министерстве служишь, чьей обороны и котором ведомстве…

Через пять минут, пока они препирались и грозили друг другу, в квартире уже был наряд из двух вооруженных офицеров. Гостя поставили к стене, обыскали, засунули в кейс бутылку, колбасу и увели. Заховай удалился вслед за конвоем с видом геройским и надменным – поймал шпиона. Шабанов несколько минут тупо расхаживал по квартире, приходя в себя, после чего вытер грязные следы на полу и, вспомнив, что надо бежать на почту, стал надевать ботинки.

И остался сидеть под вешалкой.

Этот майор с наглой рожей неожиданным и непонятным образом залез в некую запретную зону сознания, засунул руку и процарапал пальцем гребешок плотины, отгораживающей Шабанова от прошлого. И оно, капля за каплей, побежало в настоящее, норовя промыть сначала небольшое руслице, затем ручеек, речку и, наконец, овраг, разрушив охранительную дамбу. Надо было срочно латать прореху, засыпать промоину, забрасывать мешками с песком, чтоб не хлынуло половодье.

Нет, не этот Коперник поставил солнце в центр и пустил все планеты вращаться вокруг него – известие отца о маховике, который все еще крутится. Майор грубо вломился и своими грязными ботинками лишь придал ускорение…

Шабанов достал батино письмо, еще раз прочитал, запалил на кухне газ и сжег вместе с конвертом. Чугунный маховик от послевоенного трактора не может крутиться месяц, кто бы его и как бы его ни раскрутил. Там хоть и стоят подшипники, но обыкновенные шариковые, старые и разношенные…

Герман вернулся в комнату, и тут на глаза попала книга «Атака неизвестности». Автограф был витиеватый: «Г. Шабанову, вернувшемуся с иного света в прямом и переносном смысле…»