Борис Бабкин - Тайна меча самураев

– Если уж ты не знаешь, – качнул головой Петр. – Я тем более. Второй просто мелкий уголовник. Любил бабушек грабить. Его Ростислав знал с детства. Вот тот к нему и обратился. Он за две тысячи согласился старика покараулить.

– Профессор в шоке, – проговорил Иван Федорович. – Ведь он усыновил Ростислава, когда тому двенадцать было. А тут видишь, как вышло. Березова вообще в шоке, – вспомнил он. – Надо бы ей врача вызвать. В больницу ехать не хочет.

«Кто же узнал о замысле Ростислава? – думала Мария. – Никогда бы не подумала, что опасность может быть такой страшной… Но кто все узнал и помешал? – прошептала она. – А ведь меня сегодня могли убить. Потому что никто бы не подумал, что Ростик способен на это. Связанный отец, бандит с пистолетом, а главное – его безумные глаза…»

– Он не столько хотел вашей любви, – сказал Альберт, – сколько стремился быть поближе к золоту и деньгам. Помните, что вы говорили при всех? Нам никогда не быть вместе, но других у меня не будет. А Ростислав решил использовать шанс. А что? Симпатичный, умный, отличный специалист по драгоценностям и…

– Его взбесил выброшенный букет, – улыбнулась Мария. – Мне каждый день после возвращения с Колымы приносили букеты цветов.

– Понятно, – буркнул Федорович. – И…

– Я звонила Леониду, – опустив голову, призналась Мария. – Хотела все рассказать, но он уже ушел с метеостанции. Поэтому я поняла, что он не хочет никаких разговоров. Ведь если бы хотел, он бы позвонил вам или Альберту, – и она махнула рукой.

«Если сказать ей, что он на метеостанции, она вообще взбесится, – думал Федорович. – Но почему Маслов ничего не сказал ему? Точнее, сказал как-то неопределенно, – вспомнил он. – Суханов говорил, что звонила какая-то женщина. Но ведь Маслов наверняка понял, кто именно звонит, – он качнул головой. – Его предупреждали, что, если позвонит женщина, обязательно сказать Суханову, что звонила Мария Александровна. Странно все это, однако».

– Альберт, – позвал он помощника. – Ты не говорил Суханову, что звонок был…

– Побоялся за Маслова, – усмехнулся тот. – Он бы его точно прибил. И вообще, мне этот Маслов не нравится. Поменял фамилию на материнскую, и знаешь, почему? Не хотел, чтобы знали, что он брат комитетчика. Но Суханову он почему-то не сказал, что кое-что знает о кладе. Вообще, странный он, этот Маслов. Говорят, сын у него есть, но кто он и где, не знает никто, – добавил Пашкевич.

– А ты когда свадьбу играть будешь? – спросил Иван Федорович.

– После того как Мария Александровна родит и ей можно будет хоть немного выпить. Осталось-то от силы месяц…

– Неплохо было бы Суханова как-то предупредить, – начал Альберт.

– А про алтайскую траву забыл? – усмехнулся Федорович. – Кстати…

– Поэтому и молчу, – опустил голову Альберт. – Алла домой поехала.

– Знаю, – кивнул Федорович. – Мария Александровна дала ей машину и троих бойцов.

– Вот спасибо, – облегченно вздохнул Альберт. – А то я…

– Хозяюшка у нас – человек с большой буквы, – подмигнул ему Федорович.

– Я сам ее убить хотел, – говорил сидевший напротив дознавателя Ростислав. – А потом бы отца убили, и я смог бы выйти из здания. А пока…

– Кто тебе ручку дал? – спросил дознаватель.

– Сам сделал. Стрелять учился в лесу. Выстреливает почти не слышно, – усмехнулся он. – Просто я думал, что стану ее мужем. Вас золото не завораживает? А меня – да. Собственно, я не думал про это, но мне отец подсказал. Мол, попробуй, вдруг получится. Хотя не отец он мне и вроде как шутил, а я принял это за шанс. Но не получилось, – с сожалением проговорил он. – Сколько мне дадут?

– Не менее червонца, – ответил дознаватель. – Изготовление огнестрельного оружия, похищение человека, покушение на убийство. Но…

– Освобожусь – все равно убью, – прохрипел Ростислав.

– Ну и дурак, – усмехнулся дознаватель.

– Кто же вмешался? – спросил вслух Федорович. – Ни хрена не пойму. Будто все сделал сам Альберт. Но он нанял этого придурка. Кстати, кличка у него Дурик, – усмехнулся он.

Он смотрел на фотографию Ростислава и плакал, не стесняясь своих слез, – никто этого не видел.

– Это моя вина, – шептал Владислав Артемьевич. – Я ведь просто пошутил тогда, а он принял всерьез. И сегодня он мне доказал, что зря я взял его из детдома. Хорошо, Люся до этого не дожила. Простите, Мария Александровна, – вздохнул он и достал из стола пузырек какой-то бормотухи. – Говорят, больно, но недолго, – всхлипнул он. Вздохнул, начал откручивать крышку.