Мартин Смит - Полярная звезда

— Верно! — Ей понравилась эта мысль.

Под палубой носового отделения звук был такой, будто «Полярная звезда» идет не через льды, а поднимает какую-то невиданную целину, с грохотом валит деревья и дома, выворачивает из глубин земли огромные валуны. Аркадий не очень удивился бы, увидев, как сквозь проржавевшую стальную обшивку пробиваются внутрь пласты земли, ветви деревьев. Интересно, что подумали бы крысы? Ведь они покинули сушу поколения назад. Не будит ли этот грохот отдаленных воспоминаний в мозгу спящих грызунов?

Говоря о «рыбном отсеке», Зина, по-видимому, имела в виду закрытую на замок дверь по соседству с морозильником. Нижняя, самая выдвинутая вперед часть корпуса судна, каморка со сходящимися под углом стенами, обычно служила складом для якорных цепей. Этот темный уголок только добросовестный боцман мог посетить пару раз. Лишь маленький, углубленный в поверхность водонепроницаемой двери глазок отличал ее от десятков других таких же дверей на судне. Не успел Аркадий в нее постучать, как дверь отворилась со звуком, напоминавшим звук вылетевшей из бутылки пробки. Он ступил внутрь, дверь позади него захлопнулась. От перепада давления заложило уши.

Красная лампочка над головой освещала Антона Гесса, сидевшего во вращающемся кресле. В этом неверном свете прическа его казалась сбитой набок. Вместе с креслом он повернулся к Аркадию. Перед Гессом находились экраны трех мониторов, подключенных к эхолоту, на экранах зеленая морская вода мерно перекатывалась над оранжевым дном. Гесс походил на колдуна, склонившегося над чанами с каким-то разноцветным светящимся варевом. Чуть сбоку виднелись два экрана дальней гиперболической навигации, покрытые зеленоватыми ниточками сетки координат. Нечто подобное Аркадий видел на «Орле», и уж в любом случае эта аппаратура далеко превосходила ту, что была установлена на капитанском мостике. Тут же было и круглое окошечко осциллоскопа и еще что-то, напоминавшее микшерский пульт инженера звукозаписи, на панели лежали и наушники. Под потолком висел еще один монитор — на нем в черно-серых тонах было изображение прохода между дверью с глазком, через которую вошел Аркадий, и помещением морозильника. Комплект аппаратуры дополнялся небольшим компьютером и другими приборами, рассмотреть которые в красном свете Аркадий не мог, хотя все это, плюс еще кресло и койка, умещалось на пространстве чуть большем, чем кабинка душа. Подводник здесь, наверное, чувствовал бы себя как дома.

— Странно, что вам потребовалось так много времени, чтобы отыскать меня, — произнес вместо приветствия Гесс.

— Я и сам удивлен, — ответил Аркадий.

— Садитесь. — Гесс указал на койку. — Добро пожаловать на нашу маленькую станцию. Боюсь, что курить вам здесь не придется — никакой циркуляции воздуха здесь нет. Знаете, как у десантников: каждый складывает свой парашют сам. Оборудовано здесь все по моему собственному плану, так что винить некого.

Одну из причин такой тесноты Аркадий понял и сам: стены помещения несли на себе толстый слой звукоизоляции, даже под ногами были уложены звукопоглощающие плиты, перекрывавшие доступ любому шуму извне. Когда глаза его привыкли к красноватому мраку, он увидел и другую причину, там, где переборки сходились под углом, внутрь каморки выпирала белая полусфера не менее метра в диаметре. Впечатление было такое, что люк прикрывал проход в гораздо большее помещение, пристроенное или подвешенное к самому днищу судна.

— Поразительно, — произнес Аркадий.

— Нет, здесь гораздо больше патетики. Это — последняя, отчаянная попытка исправить географическую несправедливость и облегчить тяжкое бремя истории. Любой крупный советский порт уже переполнен, или, в лучшем случае, блокирован на полгода льдами. Выйдя из Владивостока, наши суда неизбежно должны проходить либо через Курилы, либо через Корейский пролив. В случае войны все наши надводные корабли окажутся запертыми в своих гаванях. Слава Богу, есть еще подводные лодки.

На всех трех экранах Аркадий видел оранжевую линию, вздымавшуюся горбом, как волна: это придонные рыбы шли на кормежку. Никто не знал, почему рыбы предпочитали плохую погоду, даже наслаждались ею. Гесс протянул Аркадию что-то блеснувшее в полумраке, это оказалась фляжка. В ней плескался согретый теплом человеческого тела коньяк.

— Ну, а под водой мы с ними равны?

— Да, если не считать, что у них вдвое больше боеголовок. К тому же они могут держать на боевом дежурстве шестьдесят процентов своих ракетных лодок, а мы же — едва пятнадцать. И опять же, их лодки тише, быстроходнее, да и ныряют поглубже наших. И самое смешное, Ренько, я знаю, вы цените чувство юмора не меньше меня, так вот, самое смешное заключается в том, что единственное место, где наши подлодки могут чувствовать себя в безопасности, — это под ледяным щитом, а единственный путь, которым американцы могут подобраться к нам из Тихого океана — это по Берингову морю через Берингов пролив. Вот тут-то уже мы их запрем.