Лин Андерсон - Бредень

Когда она выходила, любознательный малыш сидел на корточках под скелетом динозавра и чирикал карандашом у себя в альбоме. Она отправилась в буфет. Ей хотелось встретить Эдварда там.

Въезжая на стоянку, Эдвард Стюарт подрезал помятую красную малолитражку и сразу же пожалел об этом, заметив краем глаза, что за рулем сидит красивая молодая женщина. Он притормозил и в знак извинения дружески взмахнул рукой, показывая, что просто задумался (а это соответствовало действительности), и был вознагражден ослепительной улыбкой.

На стоянке было всего несколько машин, но это вовсе не означало, что в галерее мало посетителей. Оставалось только надеяться, что им с Роной не придется разговаривать среди шумной толпы школьников. Наверное, это не идеальное место для того разговора, который он планировал.

Он остановился и, прежде чем выключить зажигание, минуту наслаждался легким урчанием мощного двигателя, потом глянул в зеркало. Какой все-таки у него замечательный загар – результат их с Фионой двухнедельного отпуска на Паксосе. Он пригладил ладонью волосы, поправил узел нового итальянского галстука, который купил себе в награду за дело Джулиано, и примерил уверенную улыбку. Думай о хорошем, сказал он себе. Это приносит успех.

Он вышел, нажал на кнопку сигнализации, услышал мелодичный сигнал. Он уже решил, что скажет Роне самое необходимое, не более, полагаясь на ее нелюбовь к публичности и честность. Он знал по опыту, что на это можно положиться.

Музей подтвердил его худшие опасения. Главный зал кишел детишками, пришедшими изучать экспонаты. Он взглянул на часы. Десять двадцать пять. Должно пройти еще тридцать пять минут, прежде чем эта толпа свалит в буфет за чипсами и кока-колой.

Увидев Рону, Эдвард испытал краткое замешательство. Надо было ему прийти раньше, первому. Чтобы показать, как он ждет ее, улыбнуться, подняться навстречу. Рона обычно опаздывала. Он был уверен, что и сегодня она опоздает.

В этот момент она оглянулась и тоже увидела его. При звуке ее голоса, окликающего его, его желудок болезненно сжался. Нацепив широкую улыбку, он пошел вперед. Как всегда, подходя к ней, он представлял себе, как он должен выглядеть со стороны, и одновременно подстраивался под этот образ. Его губы слегка коснулись ее щеки.

– Как я рад тебя видеть, – сказал он.

Она не купилась на эту ложь, и он тотчас пожалел, что не выбрал другой фразы для начала разговора. Пытаясь исправить ситуацию, он спросил:

– Будешь что-нибудь?

Она покачала головой.

Эдвард направился к стойке, чувствуя с досадой, как тает его уверенность в себе, основанная на красивом загаре и шелковом галстуке.

Рона, с непроницаемым выражением лица, ждала. Это выражение всегда появлялось у нее, когда она знала, что он станет просить о чем-нибудь. Это выражение он всегда пытался изменить, всеми правдами и неправдами. Сегодняшний день не стал исключением.

Когда позвонил секретарь избирательной компании с предложением баллотироваться, ему захотелось закричать во всю глотку: «А как же, киса!» Так сделали бы его дети. А он просто ответил «да», пошел в гостиную, налил два больших виски и один протянул Фионе. Она без слов взяла стакан и подняла его высоко в воздух. Этот успех не в меньшей степени принадлежал и ей. Она этого хотела. Джонатан и Мораг были наверху, но они не позвали их, чтобы поделиться новостью. Подростки не ценят, не в состоянии оценить важности подобных событий.

В тот вечер они сидели вдвоем, купаясь во взаимных поздравлениях, доливая в стаканы виски и строя планы. Место, которое ему прочили, открывало большие перспективы. Это не вызывало сомнений. В Шотландии мало было мест, за которые стоило бы держаться, но это было как раз одно из них. Если все пройдет гладко, будущее Эдварда обеспечено. Правда, он не сможет много времени посвящать адвокатской практике, но это он предусмотрел. Он был уже членом правлений нескольких компаний, и благодаря его репутации знатока европейского законодательства к нему часто обращались за консультациями. Место в парламенте сделает еще более удобной ту жизнь, которую Эдвард Стюарт для себя создал.

Роне надоело ждать:

– Ну?

– Рад тебя видеть, – начал Эдвард.

– Оставь эти любезности, Эдвард. Мы не в парламенте. Ты и я оба знаем, что без крайней необходимости ты бы сюда меня не пригласил, – натянуто проговорила она.

Его лицо на мгновение окаменело, но тут же смягчилось и приняло более приветливое выражение. Какую бы речь он ни заготовил, сейчас она подвергалась серьезной переработке.