Лин Андерсон - Бредень

Гейвин смотрел недоверчиво.

– А вы здесь зачем? – Рона попыталась поддержать беседу.

– У моего племянника подозрение на аппендицит. Ну и раз я на этой неделе у них за старшего, пока сестра с мужем в отпуске… – Гейвин замолчал. – Ваша подруга точно вне опасности? У вас такой встревоженный вид.

Рона кивнула.

– Ну тогда ладно, – сказал он с улыбкой.

Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся в приемном покое. Только тогда она позволила себе признаться, как сильно он ее напугал.

Прошло еще десять минут, прежде чем появился Эдвард. В течение этого времени Рона чуть не сошла с ума, то подозревая Гейвина, то чувствуя себя из-за этого форменной идиоткой.

– Какой мужчина?

Эдвард смотрел на нее как на безумную.

– О котором я тебе рассказывала. Который связан с полицией.

– Он здесь? Почему?

– Он сказал, что его племянника положили с аппендицитом.

– И ты ему не веришь.

– Не вполне…

– Это тот, с кем ты видела Джонатана?

Она кивнула.

– Тот, у которого ты распечатала письмо?

– Да.

– Ладно. Пойдем проверим, правду ли он говорит.

Вход в приемное отделение был заставлен каталками, как будто недавно где-то произошла катастрофа и всех пострадавших свезли сюда. Внутри все было таким, каким сохранилось в воспоминаниях Роны, за исключением свежеокрашенных стен и плаката с названием больницы – «Траст Хоспитал». Над левой грудью медсестры за стойкой красовался бэджик с этим же названием и ее собственной фамилией. Медсестра была такая же усталая и замотанная, как и та, что регистрировала Рону много лет назад.

Эдвард объяснил, что пришел навестить сына и выложил на стойку свою визитную карточку. Сестра мельком взглянула, узнала фамилию и сообщила, что всё в порядке. Мистер Стюарт может пройти наверх, тихо, пожалуйста.

Он улыбнулся одной из своих обворожительных улыбок, и медсестра просияла. Он поинтересовался, не поступал ли недавно мальчик с подозрением на аппендицит.

– Мне кажется, это племянник одного из моих друзей.

Сестра утвердительно кивнула.

Да, мальчик с аппендицитом сейчас в палате.

– Ему сделали обезболивание, – сказала она. – Удаление аппендицита запланировали на утро.

– Спасибо.

Эдвард обернулся к Роне. Опять ты ошиблась, говорил он всем своим видом.

Прежде чем они поднялись наверх, он рассыпался в комплиментах Национальной службе здравоохранения. Сестра осталась совершенно им очарована.

Кто-то откинул Джонатану волосы со лба. Впервые Рона смогла его как следует разглядеть. Он похож на отца, решила она, но изящный нос унаследовал от Фионы.

Когда они проходили мимо, дежурная сестра улыбнулась им, узнав, очевидно, одного из ночных посетителей.

На столике у окна стоял огромный букет цветов, а на тележке у кровати лежал плеер и стопка компакт-дисков.

– Нельзя его будить, – сказала Рона, у которой сжималось сердце оттого, что она стоит в этой палате и смотрит на сына Эдварда. И этот сын – не ее.

– Он не проснется. Ему вкололи снотворное, – сказал Эдвард глухим от напряжения голосом. Он провел ее в смежную комнату с кофеваркой, телевизором и телефоном.

– Ну и роскошь, – заметила Рона.

– Я должен работать, пока я здесь, – объяснял Эдвард, – больница относится к этому с пониманием.

Он взмахом руки указал на стул, приглашая ее садиться.

– Газетчики не знают… – наконец начал он. – Предположительно Джонатан пытался покончить с собой.

Он взглянул в озабоченное лицо Роны.

– Но я убежден, что все это недоразумение, – продолжал он. – Джонатан пил. Водку. Мы нашли пустой флакон из-под парацетамола.

Рона промолчала.

– Я уверен, что он по ошибке принял лекарство.

Роне это не показалось убедительным.

– А при чем здесь этот Саймон? – тихо спросила Рона.

Прежде чем ответить, Эдвард шагнул к двери и закрыл ее.

– В компьютере у Джонатана было сообщение от какого-то Саймона, – сказал он. – Это навело меня на мысль, что Джонатан попал в беду.

– О, Эдвард! – Рона встала и подошла к нему, исполнившись вдруг жалостью к этому человеку, которого так долго ненавидела. – А что сказали в полиции?

Он вперил в нее ледяной взгляд:

– Я не обращался в полицию.

– Ты должен. Если Джонатану угрожает опасность, ты должен сообщить в полицию. – Рона вспомнила грязную подушку и лицо другого молодого человека.

В глазах Эдварда отразилась мука.

– Я не могу, Рона. Тогда мне конец.

– Фиона знает об этом сообщении?